Месть и любовь - Коултер Кэтрин

Он замолчал на мгновение, всматриваясь в ее лицо, в ее блуждающие синие глаза. Судя по всему, опий сделал свое дело. «Наконец-то, через столько времени!» — подумал он и снова заговорил:

— Сейчас я расскажу вам, как я посетил ваше жилище. Это было после того, как я выяснил, что вы сблизились с Мелисандой. Вашего слугу Потсона чуть не хватил удар, когда я ворвался с видом, не предвещавшим ничего хорошего. Я был очень зол на лорда Гарри. Я хотел свернуть ему голову за то, что он отнял у меня любовницу. Вы знаете, что произошло потом? Я вошел в спальню лорда Гарри и обнаружил там платье. Я решил, что лорд Гарри, несмотря на свой юный возраст, отъявленный ловелас. Я даже подозревал, что у него в шкафу прячется молодая девушка, совсем голая. Но оказывается, это было ваше платье, Генриетта. Я стал размахивать им перед лицом вашего слуги и потом швырнул на пол. А Потсон подобрал его. Ваш слуга вел себя очень мужественно.

Много ли она услышала из его рассказа? Этого он не знал. Она спала. Слава Богу, что хотя бы на время она освободилась от нестерпимой боли. Он осторожно укрыл ее одеялом, взглянул на припухшую, с багровым кровоподтеком кожу повыше виска, подошел к комоду и, обмакнув полотняную салфетку в тазик с холодной водой, легкими осторожными движениями протер ей лицо.

Она по-детски всхлипнула, рванувшись вперед, и снова откинулась на подушки. Он остановился и замер над ней. Увидев, что она успокоилась, он облегченно вздохнул и выпрямился. Как странно видеть ее в этой огромной затемненной комнате с широкой кроватью, на которой уместился бы целый батальон солдат. До этого ему не приходило в голову, что она лежит в его спальне, на его кровати. Он просто не заметил, как принес ее сюда.

Он поймал себя на том, что внимательно изучает ее лицо, юное, бледное и такое беззащитное. Находясь так близко, он мог видеть на нем все до мельчайших черточек. Сейчас это лицо приняло совсем иное выражение. Ненависть и гнев лорда Монтейта исчезли навсегда. «До чего же она беззащитна, черт возьми!» — не переставал удивляться маркиз, вспоминая ее во время поединка. Он в который раз вернулся к минувшему дню и увидел отчаянную решимость в ее глазах, когда после нескольких бросков она воспользовалась его грубой ошибкой и приставила кончик шпаги к его груди. В тот момент он в полной мере ощутил на себе силу ее ненависти. Это чувство настолько обуяло ее, что он не мог понять, какое же преступление он должен был совершить в своей жизни, чтобы заслужить столь сильную ненависть. А потом его потрясла ее нерешительность. Он заново пережил ту минуту, когда Жюльен кричал ему, чтобы он вырвал шпагу у нее из рук. Тогда он не был уверен, нужно ли ему это делать, и, хотя у него волосы встали дыбом, он стоял как вкопанный, сдерживаемый теми чувствами, которые читал во взгляде Монтейта. Это был странный взгляд — взгляд, полный нескрываемой муки. Разве мог он предугадать обманчивость юношеской внешности? Разве мог он предполагать, что под мужской одеждой прячется девушка! Очаровательная девушка! «Но какой же вред я все-таки ей причинил, черт возьми?» — снова и снова спрашивал он себя.

Теперь она спала глубоким сном. Он бережно поправил на ней одеяло, отошел от кровати и направился к стрельчатым окнам, из которых открывался вид на газон с западной стороны. Утро было серое и необычно тихое. Казалось, что все вокруг вымерло. Даже павлины, которые в это время всегда важно расхаживали между розовым кустарником и пронзительно кричали, расправляя свои разноцветные перья, куда-то спрятались.

Он снова взглянул на нее, и снова перед ним возникло ее лицо в самом начале дуэли — лицо, лишенное всяких красок, только охваченное страхом. Он снова задумался. Они должны были драться на шпагах, не на пистолетах, на что она, несомненно, рассчитывала. Девушка испытывала страх, но ее ненависть к нему и решимость победить были столь могущественны, что она переборола свою слабость. Но за что она так ненавидела его? Он спрашивал себя об этом в сотый раз и по-прежнему не находил ответа. Может быть, в этом деле как-то замешан Джек? Тогда как? Джек — его друг, и это он подослал его к своей сестре в маске на балу у Рэнлигов. Нет, Джек здесь ни при чем. Он был уверен, что Джек не имел ни малейшего представления об этой истории. «Только бы она не умерла. — Он покачал головой при мысли о таком исходе. — Ни в коем случае нельзя допустить этого».

И опять он оглянулся на постель. Вопросам, мучившим его, казалось, не будет конца. Что за непонятная женщина, вернее, девочка, эта Генриетта Ролланд? Откуда в ней эта храбрость?