Прекрасная колдунья - Райс Патриция

– Я довольно часто говорила тебе, что могу сама о себе позаботиться. Мне много не нужно, кроме того, за некоторые мои рисунки мне обещали заплатить даже больше, чем я рассчитывала. Так что тебе не нужно волноваться о том, что ребенок умрет с голоду. – Гнев Дрейка разрывал ей сердце, и Эйлин прятала обиду за язвительными словами. Она не хотела больше сдерживаться и поэтому заговорила о том, что тяжким грузом давно лежало у нее на сердце.

– Уверена, что к этому времени леди Памела уже произвела на свет твоего наследника, и тебе не нужно отбирать то, что принадлежит мне, – с горечью бросила Эйлин.

– Тебе?! – прорычал Дрейк. – Да ты сама принадлежишь мне, и ребенок этот принадлежит мне. И я забираю вас домой, где и есть ваше место.

Эйлин в изумлении смотрела на Дрейка, продолжая пятиться назад. Последние несколько недель она провела в тревоге и отчаянии. Но как только узнала, что Дрейк жив и здоров, одни страхи сменились другими. Эйлин никогда не думала, что муж будет настаивать на ее возвращении в Шерборн. Она не могла вернуться сейчас.

– Нет, Дрейк. Я говорила тебе, что не смогу стать маркизой. Здесь мой дом. Здесь я выросла. Не думаешь же ты, что я стану играть роль, на которую не способна и которая больше подходит леди Памеле. Возвращайся к ней и оставь меня в покое.

– Да пропади она пропадом, эта проклятая Памела! Я не стал бы рисковать своей шкурой, чтобы только доставить тебя домой и после этого сделать вид, будто мы с тобой и не венчались. Нравится тебе это или нет, леди Шерборн, но ты моя жена и твое место в моей постели.

Дрейк подступил ближе, загоняя Эйлин в угол. Она знала, что никуда не сможет поехать в этот день, потому что уже чувствовала боль от начавшихся схваток, однако ей хотелось закончить выяснение отношений прежде, чем страдания сделают ее беспомощной и неспособной держать себя в руках.

– Ты никуда не увезешь меня против моей воли. У меня есть друзья, – с достоинством проговорила она.

Дрейк стоял уже совсем близко, и Эйлин ощущала его теплое дыхание на своем лице и видела, как напрягаются мышцы на его скулах.

– Не говори чепухи, Эйлин! – воскликнул Дрейк. Он не мог забрать ее, пока не прибудет карета, и ему не хотелось выносить ее, визжащую и сопротивляющуюся, когда экипаж наконец подъедет.

– Я хочу, чтобы мой ребенок родился в моем доме в присутствии врача и повитухи, и чтобы все прошло как положено, чтобы и ты, и ребенок были в полной безопасности. С какой стати тебе взбрело в голову рожать в этой лачуге?

– Потому что это моя лачуга и мой ребенок, и никто не сможет отнять их у меня! Если тебе очень хочется затянуть кого-нибудь в свою постель, то иди к леди Памеле. Уверена, она оценит твою заботу гораздо больше, чем я.

Дрейк поднял глаза к небу, моля Господа дать ему терпения, а затем схватил Эйлин за плечи и прижал к себе.

– Леди Памела – на совести Эдмунда, а не на моей. Ты думаешь, что я взял бы тебя с собой, если бы знал, что она носит моего ребенка? За кого же ты меня принимаешь, Эйлин?

Слова Дрейка заставили Эйлин вздрогнуть. Все оказалось совершенно не так, как она думала. Эйлин растерялась, не зная, что сказать. В этот момент еще более сильная боль обручем сжала ей живот, и она чуть не упала. Боль все нарастала, но Эйлин боролась с ней, стараясь стоять прямо. Вскоре боль стала невыносимой, и Эйлин крепко уцепилась руками за Дрейка.

– Эйлин? – Испуганный ее неожиданным молчанием и страдающим видом, он, обхватив ее руками, в отчаянии огляделся вокруг, ища помощи. Но в хижине никого не было и некуда было положить ее. – Эйлин? Что с тобой? Это ребенок? Бог мой, да есть здесь хоть кто-нибудь, кого можно было бы позвать на помощь?

Когда боль отпустила, Эйлин выпрямилась, пытаясь высвободиться из его объятий. Но Дрейк крепко держал жену в своих руках.

– Твой ребенок решил родиться здесь, и убедить его не делать этого тебе не удастся. – Эйлин, прекратив сопротивление, продолжала спорить.

Маркиз выругался и с тревогой посмотрел в окно. Экипажа не было видно. Небо медленно затягивали темные облака. Шансы доставить Эйлин в Шерборн до начала снегопада уменьшались с каждой минутой. Вконец растеряв всю свою решимость, он в отчаянии проговорил:

– Где твоя мать? Ты должна лежать в постели! В этой проклятой деревне можно хотя бы найти повитуху? Где здесь, черт возьми, кровать?

Дрейк как безумный оглядывался вокруг. Заметив в противоположной стене дверь, которая, возможно, вела в спальню, он схватил Эйлин, намереваясь отнести на кровать, но она засопротивлялась: