Катрин. Книга третья - Бенцони Жюльетта

— Мари! — сказал он. — Когда ты научишься быть сдержанной? Я не знал, что ты здесь.

— Брат разрешил ей пожить у меня, — вмешалась Изабелла де Монсальви. — Она так скучала в Конборне!

— У нас, конечно, гораздо веселее, — произнес Арно. — Прекрати! — раздраженно отмахнулся он от Мари, которая снова попыталась обнять его. — Ты уже взрослая девушка, а ведешь себя, как девчонка. Дорогая, — прибавил он, повернувшись к жене, — познакомься с этой юной козочкой. Наша кузина, Мари де Кокборн.

Катрин, с трудом подавляя неприязнь, заставила себя улыбнуться и получила в ответ полный ненависти взгляд темно-зеленых глаз. Мари де Конборн и в самом деле слегка походила на козочку. Она была небольшого роста, вертлявая, и под ее потертым платьем угадывалось сильное мускулистое тело, напряженное, как тетива лука. Лицо поражало необычной формой — треугольное, с острым подбородком и расширяющееся у скул словно бы для того, чтобы хватило места большим выразительным глазам. Черные волосы завивались в кудряшки, как у цыганки, и она явно с большим трудом уложила косы над ушами: несколько непослушных прядей все равно торчали. Рот был слишком ярок, хотя и красиво очерчен. Чувственные губы приоткрыты, так что видны очень острые и очень белые зубы. «Козочка? — подумала Катрин. — Очень может быть… Только больше похожа на змею! Это треугольное лицо, эти странные глаза!» Однако нужно было что-то сказать ей, и Катрин снова улыбнулась.

— Здравствуйте, Мари, — произнесла она любезным тоном. — Я очень рада познакомиться с вами.

— Кто вы такая? — спросила девушка сухо. Вместо Катрин ответила госпожа де Монсальви. У нее был глубокий и вместе с тем мелодичный голос, но сейчас в нем прозвучали суровые нотки.

— Ее зовут Катрин де Монсальви, Мари… Это жена Арно. Поцелуй ее!

Катрин показалось, что Мари сейчас рухнет без чувств к ее ногам. Безумный взгляд зеленых глаз перебегал с Арно на Катрин, с Катрин на Арно… Гримаса исказила ее лицо, и она оскалилась, как собака, которая готовится укусить.

— Это его жена! — злобно произнесла она. — Стало быть, вы его жена? И вы смеете говорить со мной? Мы предназначены друг другу со дня моего рождения… и я любила его с тех пор как помню себя! А он женился на вас… на вас!

— Мари! — воскликнула госпожа де Монсальви. — Это уже слишком!

В душе Катрин ярость боролась с подступившими слезами. Арно, пожав плечами, отвернулся от своей кузины.

— На этот раз она точно сошла с ума!

Худое нервное лицо Мари пошло красными пятнами.

— Сошла с ума? Да, я сошла с ума, Арно, я давно схожу по тебе с ума! И я не откажусь от тебя из-за этой женщины! Не будет мне ни отдыха, ни покоя, пока я не отниму тебя у нее!

Она подняла дрожащую руку, угрожающим жестом показывая на Катрин, а затем, бросив смятенный взор на Арно, разрыдалась и бросилась вон из горницы в темноту ночи. Арно сделал движение, чтобы устремиться следом, но Катрин, схватив за руку, остановила его.

— Если ты пойдешь за ней, я немедленно уезжаю! — холодно произнесла она. — Нечего сказать, приятное знакомство!

Поглядев на нее, он увидел, что она готова расплакаться и в то же время не помнит себя от гнева. Улыбка тронула его губы. Он привлек к себе жену и обнял ее с такой силой, что сделал ей больно.

— Неужели ты ревнуешь меня к этой взбалмошной девчонке? Ты, несравненная и любимая? Мне нет дела до ее глупых мечтаний, и даю слово, что никоим образом не поощрял их.

Нежно поцеловав повлажневшие глаза жены, он слегка повернулся и поймал загадочный взгляд Готье.

— Сходи за ней! — приказал Арно. — В такой темноте эта дурочка вполне может свалиться в поток.

— Держи карман шире! — пробормотала сквозь зубы Донасьена, которая, войдя, сразу устремилась к младенцу, не уставая любоваться им. — У нее глаза, как у кошки… и она все видит… и всюду сует свой нос!

Готье безмолвно растворился в ночи в сопровождении верного Фортюна. Сатурнен, отведя лошадей на конюшню, вернулся в горницу. Катрин присела на приступку у очага. Она чувствовала себя разбитой, и на душе у нее было пасмурно. Рядом с ней бабушка баюкала Мишеля, шепча ему ласковые бессмысленные слова — глуповатые, но трогательные, ибо принадлежат они к тому таинственному языку, на каком говорят только старики и младенцы. Однако сейчас Катрин была неспособна умиляться. Сама того не заметив, она ссутулилась, печально глядя в огонь, и это встревожило Арно.

Отчего ты грустишь, Катрин? — сказал он, опустившись перед ней на колени и жадно целуя ее руки. — Дом наш разрушен, но семья уцелела… Мы в безопасности, и я люблю тебя! Улыбнись мне, сердце мое! Когда ты грустишь, на мир спускается тьма.