Возвращение повесы - Беверли Джо

– У меня такое чувство… как будто земля ушла из-под ног. Саймон, кто будет следующим? Чего они хотят?

– Никого больше не будет. А если еще кто-нибудь заявит, что ты – Нэн, а не Джейн, мы пошлем его к дьяволу. И не станем ничего отрицать.

– Но я, наверное, нарушила закон?

– Сомневаюсь. Но если это так, то у меня блестящие адвокаты.

Саймон в ярости сжимал кулаки; казалось, он готов броситься в погоню за Нортоном и продолжить избиение. Стараясь успокоить мужа, Дженси взяла его руки.

– Мне очень жаль, любимый. Да еще и смерть графа…

Он пожал плечами:

– Этого давно ждали.

– Значит, теперь я настоящая леди Остри?

– Не совсем. Закон требует подождать, не родит ли Дороти сына. Она утверждает, что этого не случится, но некоторое время нам придется подождать.

– А что будет происходить в это время?

– Поместьем управляют поверенные, но, по сути, это наша обязанность. Если все пойдет так, как мы ожидаем, отец станет графом Марлоу, а я – лордом Остри. А наш с тобой старший сын, если таковой появится, станет лордом Брукслоу, бедняга. – Он взял ее за плечи и поцеловал. – Ну как ты? Мне жаль, что он тебя напугал.

– Да, жаль…

Она не могла сказать мужу, что сам он напугал ее еще больше. Напугал своей яростью, а также тем, что готов встретиться со следующим обвинителем, если он объявится. Последствия невозможно было представить, но одно из них молотом стучало в висках. Хаскетты!

Она облизала пересохшие губы.

– Саймон, мы не можем признавать, что я Нэн, а не Джейн.

– Почему? Согласен, это не идеальный выход из положения. Но все же лучше так, чем позволять негодяям вроде Нортона нас шантажировать.

– Я лгала слишком долго.

– Не имеет значения.

Дженси прекрасно понимала: сейчас не лучшее время для признания. Но у нее не было выхода, следовало во что бы то ни стало убедить мужа в том, что нельзя говорить правду.

– Саймон, мы не можем это признать, потому что тогда… тогда все узнают самую ужасную правду, ту, о которой ты еще не знаешь.

– Ты хочешь сказать, что уже была замужем, когда венчалась со мной?

– Нет-нет, совсем другое.

– Но что же еще может иметь значение?

Глава 36

Она собиралась рассказать все.

– К Марте Оттерберн меня отправили вовсе не шотландские родственники. И я никогда не жила в Шотландии.

Саймон молчал, он ждал.

– Меня привела… моя мать. Я действительно дочь Арчибальда Оттерберна, про это я не лгала. Но моя мать – женщина по имени Тилли Хаскетт. Он согрешил с ней, когда Марта носила Джейн.

– Понятно, – кивнул он с невозмутимым видом.

– Я ведь незаконнорожденная, понимаешь?!

– Такими были и Вильгельм Завоеватель, и первый герцог Ричмонд, и королева Елизавета. Все зависит от того, как на это посмотреть. Поверь, ты далеко не первая незаконнорожденная, которая в браке получает дворянство.

Она криво усмехнулась:

– Но я буду первой из Хаскеттов. Саймон, Хаскетты – бродяги, никчемные люди. Многие мои родственники сидели в тюрьмах, некоторых даже высылали!^[3] И во мне – их кровь. Когда мы осматривали комнату Исайи, я просмотрела письма Марты, потому что боялась того, что в них написано. И я оказалась права. Марта рассказала брату обо всем, рассказала, кто я такая на самом деле. Повторяю, я – из Хаскеттов.

– Значит, Хаскетт? – спросил он, слегка нахмурившись. – И не было подружки Джейн, утонувшей в реке?

Она вздохнула:

– Прости, я не хотела бы тебе лгать.

Саймон отвернулся. Какое-то время он стоял, глядя куда-то вдаль, а Дженси думала: «А может, мне просто уйти, покинуть этот дом?»

Внезапно он повернулся и снова посмотрел на нее.

– Значит, ты выдумала тех Хаскеттов, которые якобы пытались спасти твою подругу?

– Да, выдумала. Но настоящие такие же. И они совершенно не похожи на порядочных и честных людей.

– Как и добрая половина аристократов.

Она вздохнула, вдруг почувствовав смертельную усталость.

– Саймон, у тебя замечательные предки, такими можно гордиться. Неужели ты хочешь, чтобы в жилах твоего сына, возможно, будущего графа Марлоу, текла кровь Хаскеттов?

Он снова надолго умолк. И сейчас его лицо, освещенное тусклым ноябрьским светом, напоминало каменный лик статуи. Глядя на него, Дженси думала: «О Боже, неужели это конец?»

Наконец он шумно выдохнул и проговорил:

– Я хочу, чтобы будущие графы Марлоу обладали такими же качествами, которыми обладаешь ты, любимая. Узнав тебя, я многое понял. Дженси, каким бы ни было твое происхождение, ты замечательная женщина.