Вулкан любви - Райс Патриция

Слоан почему-то никак не уезжал. Он нашел специалистов, которые согласились подняться в гору и провести воду из источника в отель. Плотники закрыли стенами лестницу черного хода и удлинили ее до номеров. В нанятых в Сакраменто фургонах стали приезжать прилично одетые мужчины – значит, пароходные маршруты продлили вверх по реке. Постоянно приезжали и уезжали какие-то важные люди с документами. Паук методично совершенствовал свою сеть – вместо того чтобы, перемещаясь, плести новую.

Бурная деятельность Слоана произвела на Саманту сильное впечатление, но, как обычно, никакого любопытства она не выказала. Единственной комнатой в отеле, куда она приходила, оставалась кухня. Единственной темой коротких разговоров со Слоаном и другими мужчинами оставалась погода и ее рассада, уже пробивающаяся сквозь каменистую почву. Когда показались первые листья гороха, она устроила шуточные крестины и вечеринку, после чего мужчины регулярно останавливались у огорода, чтобы проверить, нет ли нового повода для выпивки.

В марте вновь выпал снег, но Саманта укрыла свой латук сеном, а другие растения от вымерзания на ледяном ветру предохраняли щиты. Те же самые щиты удерживали солнечное тепло, когда погода изменилась; снег растаял очень быстро.

Слоан вышел посмотреть на то, как сказались последствия циклона на посадках Саманты, как раз в тот момент, когда она сама была в огороде. Он опустился на колени и осторожно погрузил пальцы в землю у зеленых ростков, стараясь уплотнить ее вокруг некрепких стебельков. Молодую поросль, радостно зеленевшую на бесплодной прежде почве, Толботт вдруг воспринял как символ ежегодного обновления жизни, которая еще накануне казалась поблекшей. Жаль, что понимание этого пришло к нему так поздно!

Он взглянул на Саманту, которая бережно возделывала свой салат. На ее лице блуждала счастливая улыбка, чудесно гармонировавшая с ее большим ртом и медно-красными волосами. Она опустилась на колени. С тех пор как они разъехались, девушка уже не носила платьев, да он и не был против. Саманта сводила его с ума в любом случае, что бы она ни носила – или не носила. Стоило ему бросить взгляд на ее рубаху, как его тут же потянуло к ней. Нескоро же он понял, что это было не только сексуальное влечение!

Слоан тотчас сконцентрировал все внимание на поясе с пистолетом.

– На кой черт ты таскаешь все это? – спросил он. Она проследила за его взглядом, чтобы понять, о чем речь, и пожала плечами:

– Немало всякого сброда болтается тут в это время года!

– Да, черт их дери, это так! Кто-нибудь досаждал тебе?! – Толботт и сам не ожидал от себя такой свирепости. Мысль о том, что хоть кто-то мог прикоснуться к Саманте, вмиг лишила его рассудка. Саманта принадлежала ему, кто бы и что бы ни думал об этом!

Она бросила на него недоуменный взгляд, чем вновь привела его в бешенство.

– Ты единственный мужчина в стране, который имеет смелость досаждать мне. Я думаю взять за правило пускать в свой огород только счастливых людей. Растения ведь все слышат, знаешь? Гнев делает их несчастными.

– Глупость какая! У растений нет ушей. У них даже мозгов нет – различать звуки. Растения – это растения. Наступишь на них – они и погибают. И не зовут на помощь.

В ее ответной улыбке читалось снисхождение. Поднявшись на ноги, Саманта тихо запела, перебирая виноградные плети. В сухих ветвях не было и признака жизни, но Толботт не мог отделаться от ощущения, что какие-то завитки и усики вытягиваются на звук этого колдовского грудного голоса.

– У меня тут один человек, который утверждает, что нашел твою долину, – резко сказал Толботт. Он хотел сначала выбрать время и исследовать это место лично, но надо же было что-то сказать, чтобы избавиться от наваждения.

Она мгновенно смолкла и с готовностью повернулась к нему:

– Правда?! Мы можем поехать туда сегодня же? Землю нужно немедленно обработать перед посадками. И так уже поздновато!

– Там кое-где еще лежит снег, и у меня не было возможности выехать и посмотреть самому. Он мог и ошибиться. Пока нет повода для излишней суеты.

– Кто нашел долину? Может, я сама с ним поговорю? И он меня проводит, раз ты так занят… У меня уйма свободного времени: кухня почти закончена. Позволь мне поехать в долину, Слоан.

Он не мог ей отказать и все смотрел и смотрел в глубину ее синих глаз и медленно тонул в них. Ему безумно хотелось, чтобы повторился тот день на берегу океана. Душа стонала от боли при одном лишь прикосновении к памяти о том, что было между ними. Проклятие! Он и не знал, что у него есть душа! Что-то ломалось в нем, когда Толботт смотрел в эти глаза, что рассеивали темноту в тайных уголках его души и открывали всю их разруху и запустение.