Экстаз - Смолл Бертрис

– Кто ведет хозяйство королевы? – осведомился Дагон.

– Зирас. Он охраняет королеву с тех пор, когда та лежала в пеленках. Некоторые считают, что он ее отец, но никто точно не знает. Ее растили мать и две сестры.

– Мужчина-управитель? – удивился Дагон.

– Конечно, – кивнула Береника. – У нас много слуг-мужчин. Женщины не желают обременять себя домашними заботами.

– Но ведь у твоей матери есть служанки, – недоуменно возразил Дагон.

– Мы не позволяем рабам покидать Каву. Молодые женщины, служившие матери, изучают правила торговли. Покупать и продавать невольников – дело нелегкое. А вот и покои королевы. Отныне держись начеку.

Женщины-стражницы распахнули бронзовые двери. На стенах украшенной колоннами комнаты горели факелы, отбрасывая золотистые отблески. Дагон вдохнул душистый воздух и огляделся. По черно-белым мраморным квадратам пола к ним спешил мужчина среднего роста, сухопарый, в белых одеяниях. Шею сжимал золотой, усыпанный драгоценными камнями ошейник. Угловатое лицо было хмурым и строгим.

– Приветствую тебя, Зирас, – начала Береника. – Я привела тебе новую игрушку королевы. Отдаю его на твое попечение. И с этими словами капитан повернулась и исчезла.

– Как твое имя, раб? – вопросил Зирас.

– Я Дагон, принц Арамаса.

– Вот как, – бесстрастно заметил Зирас. – И как же особа королевской крови очутилась в шкуре раба?

– Предательство, – коротко обронил Дагон. – С тех пор я стал мудрее.

– Что же, – спокойно заметил Зирас, оглядев вновь прибывшего, – я вижу твою несомненную привлекательность. Возможно, тебе удастся разок-другой развлечь королеву, но позволь сказать тебе, Дагон из Арамаса, что ни один мужчина не задерживается надолго в ее постели. У Халиды нет сердца. Ты скорее всего закончишь дни свои на рудниках, если только, разумеется, не имеешь склонности к крестьянскому труду. Не слишком надейся, что останешься в этих стенах. Долго тебе здесь не пробыть.

– Посмотрим, Зирас, – невозмутимо ответил Дагон.

– Ты перечишь мне, раб? – вспыхнул Зирас.

– Но, если я не ошибаюсь, ты такой же раб, – возразил Дагон. – И если не был рожден наследником короля, значит, по рангу и положению стоял куда ниже меня. Однако теперь мы оба невольники королевы и, следовательно, равны. И если я не получу иного приказа от ее величества королевы, я стану говорить с тобой на равных.

– Вот как? Прекрасно, прекрасно, прекрасно! – раздался пронзительный голос, и в комнату вкатился пухлый коротышка. – Похоже, дорогой Зирас, новую игрушку королевы не так-то легко запугать! Даже твоя обычная помпезность на него не действует! – лукаво заметил он.

Серо-голубые глаза едва не выкатились из орбит при виде внушительного мужского достоинства раба.

– Сунева, сохрани нас! Почему я не рожден женщиной?! За всю свою жизнь никогда не видел ничего подобного! Клянусь, этого хватило бы на двух обыкновенных мужчин! – Он преувеличенно трагически вздохнул, но тут же, приняв серьезный вид, деловито заметил: – Я Вернус, дорогой мой мальчик, и в мои обязанности входит заботиться об игрушках королевы. Следуй за мной. Тебя необходимо подготовить к ночи, и как можно скорее. О, Зирас, да перестань же хмуриться! От такой уродливой гримасы твое лицо кажется еще старше и противнее, а оно, нужно сказать, и без того красотой не отличается! Кроме того, согласно донесениям моих осведомителей, Дагон – именно тот, за кого себя выдает, и, я уверен, он сделает Халиду очень, очень счастливой!

Удостоив Зираса едва заметного кивка, Дагон пошел за Вер-нусом, который привел его в выложенную изразцами баню.

– Меня уже купали сегодня, – сообщил принц.

– Значит, тебя ждет всего лишь быстрое обливание, и я сам этим займусь, – пообещал Вернус. – Но сначала облегчись.

Он указал на открытый сток, по которому текла вода. Когда его подопечный повиновался, Вернус преспокойно схватил его мужскую плоть и, оттянув кожу, заметил:

– Как бы ты ни был осторожен, это место всегда требует омовения.

И, взяв мягкую тряпочку, старательно обтер обвисший орган.

– Ну вот, так-то лучше. Подними руки.

Он намазал подмышки Дагона какой-то беловатой пастой и принялся за ноги.

– Она не любит волосатых мужчин, – пояснил он. – Эти завитки внизу живота оттеняют твоего великолепного «петушка», поэтому я не стану удалять их, разве что получу особый приказ. А торс у тебя… просто совершенство… гладкий, упругий и такой мускулистый! – Он снова вздохнул. – Ты, я полагаю, предпочитаешь исключительно женщин?