Прекрасная монашка - Картленд Барбара

— Так вы, оказывается, трус! — бросила девушка Хьюго. — Никогда бы раньше даже представить себе не могла, что англичанин способен оказаться трусом, и особенно тот, которому благоволит монсеньор. Я очень разочарована и больше не верю в вас. Вы просто испугались! Испугались глупого виконта и, разумеется, леди Изабеллы.

Вполне возможно, что укор и насмешка девушки побудили Хьюго перейти к действиям. Он резко обернулся к Аме; в глазах его светилась неукротимая ярость.

— Так я вам докажу, боюсь ли я чего-нибудь! — воскликнул он и, положив лотерейный билет, который перед этим держал в руках, в карман, крупными шагами пересек комнату, распахнул французское окно в библиотеке и направился в сад к Изабелле.

Быстро шагая по вымощенной плитами тропинке, подошел к беседке, где находились леди Изабелла и виконт де Тремор. Аме, затаив дыхание, наблюдала за его действиями: руки ее были сжаты от охватившего девушку возбуждения, сердце билось намного чаще, чем обычно.

Она увидела, как Хьюго подошел к леди Изабелле, поклонился ей, после чего что-то сказал виконту. Что именно, девушка не расслышала, но, очевидно, сказано было достаточно резко, так как виконт де Тремор вскочил со своего места и во весь рост вытянулся перед Хьюго, затем ответил что-то в довольно вызывающей, если не сказать грубой, манере.

После этого мужчины обменялись несколькими фразами, причем говорили настолько громко, что до девушки даже с такого большого расстояния доносились их резкие голоса — довольно визгливый виконта де Тремора и низкий, громоподобный Хьюго Уолтхема. Потом события начали разворачиваться с калейдоскопической быстротой.

Виконт ударил перчаткой Хьюго по лицу, после чего леди Изабелла, ахнув, вскочила со своего места, прежде чем Аме поняла, что происходит, Хьюго сгреб виконта в охапку и бросил в бассейн. Де Тремор с громким всплеском погрузился в воду, образовав фонтан брызг, разлетевшихся вокруг бассейна и образовавших в лучах солнца радугу над бассейном. Еще какое-то мгновение после этого из бассейна торчали в нелепой позе обтянутые шелковыми чулками ноги виконта, но затем он полностью исчез под широкими зелеными листьями водяных лилий, которые перед этим медленно дрейфовали по водной глади бассейна.

Девушка наблюдала за появлением виконта из воды: вода стекала с его одежды и волос, румяна и пудра оставляли на его лице пятна и борозды. Затем ее внимание всецело поглотило нечто, что заставило девушку от радости крепче сжать руки. Хьюго Уолтхем властно и страстно сжал в своих объятиях леди Изабеллу.

Теперь уже девушке не составляло никакого труда расслышать, что он говорил в тот момент, так как голос у Хьюго гремел так, что, казалось, его могут услышать все люди на свете.

— Если вам надо полюбить кого-то, — говорил он, — т6 пусть это будет настоящий мужчина, а не этот глупец!

Хьюго обнял Изабеллу и стал покрывать поцелуями лицо, волосы, руки с такой страстью, что Изабелла едва могла дышать, повиснув у него на руках.

— Я люблю тебя, — проговорил Хьюго наконец, глядя в ее разрумянившееся лицо и удивленные глаза. — Я люблю тебя, ты вызываешь во мне страстное желание; оно захватило меня целиком, и я долго страдал из-за этого. И сейчас ты получила то, к чему привели твои капризы, потому что твоя красота заставляет мужчин буквально сходить с ума. — На мгновение он умолк, и его руки сжали тело женщины настолько крепко, что та едва могла вздохнуть. — Я люблю тебя, — страстно повторял Хьюго снова и снова, — и если больше уже не услышу от тебя ни слова — это мгновение стоит того!

Голова Хьюго вновь склонилась к женщине, и тут, как заметила Аме, Изабелла впервые пошевелилась. Ее руки, с которых соскользнули кружевные рукава платья, обнажив их чудную округлость, обвили шею Хьюго, и Изабелла приблизила его губы к своим. Увидев это, девушка подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши; в этот момент дверь в библиотеку открылась, и б комнату вошел герцог.

— Что там такое произошло и вызвало у вас такую бурную радость? — спросил он.

Аме быстро обернулась, услышав голос его светлости, и глаза девушки засветились невообразимым счастьем от радости видеть своего любимого.

— Ах, монсеньор, — еле слышно прошептала она, пронеслась по комнате и бросилась в его объятия.

Герцог прижал на мгновение девушку к груди, причем так ласково и нежно, что едва ли можно было поверить, что это тот самый человек, чей образ жизни еще несколько недель назад удивлял окружающих.