Оливье, или Сокровища тамплиеров - Бенцони Жюльетта

— Не думаю, что вы справедливы, — сухо заметила Жулиана и подошла ближе, чтобы взглянуть ему прямо в лицо. — И потом, кто вам сказал, что моя сестра мертва?

— Люди из Нельского дворца, я как раз оттуда! Я отправился туда, обеспокоенный слухами о том, что там происходит в связи с делом принцесс; хотел поговорить об этом с Бертрадой и узнать, в какой она ситуации. Я навещал ее там не в первый раз и думал, что меня хорошо знают, но смотритель — человек, которого я никогда не видел, — чуть ли не вышвырнул меня вон, говоря, что Бертрада грубо оскорбила монсеньора Людовика Наваррского и что тот, в порыве гнева, ударил ее... кажется, слишком сильно, и что она скончалась. Когда я потребовал показать мне тело, он ухмыльнулся и сказал, что похороны взяли на себя слуги принца. Потом он отыскал узел старых тряпок, которые принадлежали ей, — новые они, конечно, поделили между собой! — и сунул их мне в руки, сказав, чтобы я был доволен и этим и помалкивал, если не хочу неприятностей. А потом послал меня к черту! Это он сказал мне, Гонтрану Эмберу, главе цеха галантерейщиков, который имеет собственный дом, превосходную репутацию и очень доходное дело!

— Это ни для кого не секрет! А почему вы не обратились с жалобой в суд короля? Вы уважаемый буржуа, а он ценит таких людей.

— Я? Чтобы я пошел к королю... в такое смутное время? Я еще не сошел с ума. Я... я едва выдерживаю взгляд короля, когда он просто проходит по галерее...

— И вы предпочли прийти сюда! Спрашивается, зачем?

— Я вам сказал: чтобы вступить во владение тем, что мне принадлежит... и зарыть в эту землю узел с тряпками! Вон он, привязан к мулу! Я мог бы бросить его где попало, но мне показалось, что это было бы...

— Прибрать к рукам то, что вам никогда не принадлежало, это вы считаете достойным? Имущество моей сестры перешло к моей дочери, которую вы видите здесь. Как и этот дом, о котором она всегда говорила, что он будет принадлежать Од...

— В таком случае, не мешало бы иметь соответствующую бумагу! Не думаю, что это было сделано; Сожалею, но поскольку Пчелиный домик принадлежал моему дяде, теперь он, естественно, будет принадлежать мне!

— Вы уже советовались с нотариусом?

По маленькой жилке, бившейся на виске Жулианы, было заметно, что она борется с охватывающим ее гневом и с большим трудом старается сохранить спокойствие перед этим самодовольным котом с сытой и хитрой физиономией. Ей захотелось вцепиться в эту физиономию когтями, когда на ней вдруг появилась вкрадчивая улыбка:

— Да нужно ли это? Ваш супруг и ваш сын оказались вне закона, дама Жулиана, и из этого следует, что вы и ваши владения — тоже. Так что теперь у вас нет ничего, и я прошу вас не забывать, что мне достаточно подняться туда, в замок, чтобы сюда явились солдаты и вышвырнули вас отсюда.

Матильда возмущенно вскрикнула, а Жулиана, у которой пересохло в горле, не нашлась, что ответить. Тогда в дело вмешалась Од: она встала между матерью и галантерейщиком, словно белокурая Немезида, глаза которой полыхали гневом:

— Ну и гнусный же вы негодяй, раз осмеливаетесь угрожать женщинам, на которых обрушилось несчастье! Ведь мы принадлежали к одной семье, а теперь вы хотите воспользоваться нашим тяжелым положением!

— К одной семье? Потому что ваша тетя вышла замуж за моего дядю? Громко сказано, мне так кажется. Во всяком случае, из-за того, что эта бедная Бертрада... так же, как и вы, служили распутнице, которая, на наше счастье, гниет в тюрьме...

От пощечины, нанесенной девушкой с размаху и с неожиданной силой, его голова запрокинулась, и на толстой щеке проявились следы от ногтей. Он чуть было не упал, но каким-то чудом сохранил равновесие. И, придя в бешенство, завопил:

— Ну, что ж, красавица, ты мне за это заплатишь... и знаешь как? Я оставлю вас в доме, но вы будете моими служанками... а ты, ты будешь ублажать меня, ублажать в постели, — проскрежетал он и, сверкнув безумными глазами, бросился к мулу, быстро перебирая короткими ножками. Гонтран снял с него тюк и наподдал ногой так, что тот покатился по земле.

Потом, взгромоздившись на мула, зарычал:

— Ну что, ты еще не жалеешь о своей пощечине, шлюшка? Завтра я вернусь... и не один! Я оставлю здесь кого следует, чтобы вы поняли, кто здесь хозяин! Иначе...

Его прервал звук охотничьего рога, и вместо того, чтобы пришпорить своего мула, он придержал его, прислушиваясь, в то время как по лицу его расползалась широкая улыбка:— Кажется, мне не придется ходить далеко! Это наш сир Филипп решил немножко отдохнуть в своем замке Пассиакум...