Прекрасная Катрин - Бенцони Жюльетта

За спиной Арно возник красно-серебряный граф, освещенный бликами пламени. Он был по-прежнему в своем роскошном плаще и сером панцире, но шлем снял, и Катрин впервые смогла его разглядеть. У него было тонкое подвижное лицо, с неправильными чертами, но приятное, глаза цвета морской волны, короткие черные волосы, не закрывавшие оттопыренных ушей, которые делали его похожим на веселого фавна. Он смотрел на Катрин с явным восхищением, и молодая женщина порывисто протянула ему руку.

– Сир граф, – сказала она, – вы спасли мне жизнь, но я обязана вам гораздо большим. Вы сохранили для меня моего возлюбленного супруга. Я не забуду этого никогда и благодарю вас от всего сердца. А еще, – добавила она с улыбкой, – мне хотелось бы наконец узнать, кто наш спаситель.

Монсальви поспешил представить жене Бернара д'Арманьяка, графа де Пардьяка, по прозвищу Бернар-младший. С Арно они были одногодками и дружили с детства. Сев на своей циновке и прислонившись к одной из колонн камина, Катрин с любопытством всматривалась в молодого человека, чье лицо ей было совершенно незнакомо, но зато имя даже слишком хорошо известно, ибо им была озарена ее юность. С тех пор как двадцать пять лет назад герцог Жан Бесстрашный убил герцога Орлеанского, разгорелась смертельная вражда между бургундцами и арманьяками, которые, дабы утолить свою ненависть, превратили всю Францию в громадное поле боя. Катрин видела перед собой одного из вождей знаменитого клана Арманьяков, и молодая женщина не могла не признать, что Бернар-младший был достойным представителем своего надменного рода.

Будучи вторым сыном того самого коннетабля д'Арманьяка, который, захватив Париж, покончил с мятежниками Кабоша Живодера, а затем пал от рук бургундцев в 1418 году, он принадлежал к одному из знатнейших семейств Франции. Мать Бернара-младшего Бонна Беррийская была дочерью короля Карла V, и в жилах братьев Арманьяков текла королевская кровь. Это чувствовалось во всем облике Бернара: в породистом лице, высокомерном взгляде, элегантных и небрежных манерах аристократа. А от другого своего предка, основателя герцогства Гасконского Санчеса Митары, он получил смуглую кожу, глаза цвета морской волны, очень подвижные черты лица и безжалостно-саркастическую улыбку, лучше всего выражавшую его характер. Великие воины, страстные охотники, арманьяки славились жестокостью и одновременно поэтическими талантами. Они презирали смерть и мстили с неумолимой свирепостью. Катрин вспомнила, что о графе Жане IV ходили слухи, будто он привязал к штандарту бант из полоски кожи, которую бургундцы вырезали со спины его отца. Однако те же самые кровожадные арманьяки устраивали турниры любви и прославляли возлюбленных в нежных страстных стихах…

Именно к этому семейному дару решил обратиться Бернар-младший, дабы должным образом приветствовать Катрин. Протянув молодой женщине руку в железной перчатке, он помог ей подняться, а затем, усадив в высокое кресло с резной спинкой, произнес тоном галантного кавалера:

– Прекрасная графиня, сегодня же вечером я исполню на лютне сервенту в вашу честь, но сейчас прошу разрешения вас покинуть. Не обессудьте, но одновременно мне придется лишить вас общества супруга.

– Что вы собираетесь делать?

Бернар д'Арманьяк, прикоснувшись губами к пальцам Катрин, выпрямился.

– Вершить справедливость! Через несколько минут Валет взойдет на виселицу. Это заслуженное наказание бандиту, который чванится тем, что служит королю, хотя на самом деле это верный холуй Ла Тремуйля… Я ненавижу Ла Тремуйля! А вы пока можете отдохнуть. Здесь, в аббатстве, вы в полной безопасности и скоро увидите всех своих родных.

Он направился к двери, надевая на ходу шлем. Арно наклонился, чтобы поцеловать жену, но она сама обняла его.

– Где Готье? И остальные?

– Нормандца отдали на попечение монаха, сведущего в медицине. Рана его не опасна. Я уже послал за матерью, ребенком… и всеми прочими. Почтенный аббат предложил нам свое гостеприимство. Не тревожься ни о чем и постарайся успокоиться. Сегодня ты пережила слишком много волнений.

Он хотел уйти, но она удержала его, вспомнив о Морган, которую оставила в лесу за деревней.

– Надо сходить за ней, она, наверное, заждалась. Впрочем, она могла сорваться с привязи и убежать.

– Я сам приведу ее, – пообещал Арно, – как только… – Он не договорил, ибо раздавшийся совсем близко погребальный звон колоколов лучше всяких слов завершил начатую фразу. Катрин выпрямилась. Точно так же звонили колокола, когда она отправилась в деревню. Но сколько событий случилось за это время, как все разительно изменилось! Ей казалось, что прошла целая вечность с той минуты, как она вывела оседланную Морган из конюшни Сатурнена. Закрыв глаза и прислонившись к спинке кресла, она слушала похоронный звон, и на душу ее снисходил покой. Колокола возглашали отходную для кровожадного бандита, который сровнял с землей замок Монсальви и едва не сжег ее вместе с Арно. Однако на огонь она не таила зла и протянула озябшие руки к пламени, чуть не погубившему ее всего несколько мгновений назад…