Маскарад - Джойс Бренда

Тайрел рассмеялся.

Девлин похлопал его по плечу:

— А когда я вел себя так ужасно по отношению к Вирджинии, желая отомстить ее дяде, ты вмешался, не один раз, а снова и снова. Тогда я был зол на тебя, сейчас только благодарен. Скажи мне, что у тебя не так?

Никто не знал лучше, как разоружить противника, чем Девлин О'Нил, и сейчас, несмотря на то что ему хотелось сохранить злость и грусть в себе, Тайрел был рад довериться надежному человеку.

— Ты всегда знал, что однажды граф найдет тебе выгодную пару, — сказал Девлин. — Сводный брат, которого я так люблю, с рвением выполнит свои обязательства. Сводный брат, которого я знаю всю жизнь, будет очень доволен леди Бланш и всем, что она принесет в эту семью.

Тайрел измученно посмотрел на него.

— Она привлекательная, — твердо произнес он. — Я очень доволен.

— Я должен тебе верить? — Он изучал Тайрела некоторое время. — Это из-за женщины? — наконец спросил он.

Тайрел издал звук отвращения.

Девлин поднял брови:

— Пока Вирджиния не появилась в моей жизни, перевернув ее — и меня, я бы никогда не задал такой вопрос. Но только женщина может быть причиной такого отвратительного поведения мужчины.

Тайрел горько рассмеялся:

— Очень хорошо. Я во всем признаюсь. Меня одурачила умная маленькая аферистка. Я на самом деле испытывал привязанность к ней, глупец я. И сейчас, черт побери, даже зная, что она вряд ли испытывала что-то подобное ко мне, поскольку отказалась от меня без причин, я не могу выкинуть ее из головы.

Девлин выглядел потрясенным.

— Я знаю… леди, о которой ты говоришь?

— Нет, не знаешь — хотя это совпадение, что у вас с ней одинаковый предок.

Девлин был заинтригован.

— Да кто же она такая?

— Элизабет Энн Фицджеральд, — ответил Тайрел.

Бланш остановилась, когда трое слуг положили ее чемоданы в центре комнаты. Она переехала из своей детской комнаты в огромную роскошную комнату в восточном крыле Хэррингтон-Холла. Комната ее отца была в западном крыле, как раз напротив внутреннего двора. Она обвела взглядом бледно-розовые стены, многочисленные произведения искусства, висящие здесь, кровать с бело-золотистыми покрывалами, мебель, которая сочеталась со всем этим, и улыбнулась, чувствуя облегчение.

Как хорошо быть дома. Она уехала всего на три дня, но они показались ей целой вечностью — и тюрьмой.

— Бланш!

Она услышала удивленный голос отца и медленно обернулась — он смотрел на нее из смежной гостиной.

Она знала его так хорошо — лучше, чем кто-либо еще, — и могла видеть, что он печален и одновременно удивлен видеть ее здесь.

— Привет, папа.

— Что такое? — спросил он.

Он быстро кивнул слугам, показывая, что они могут идти.

Она встала перед ним.

— Я объяснила Тайрелу, что ты неважно себя чувствуешь и мне нужно поехать домой, — с легким беспокойством сказала она.

— Я в порядке! Не знаю, с чего вдруг тебе пришло в голову, что я плохо себя чувствую. Мне никогда не было лучше! — резко произнес он. — Бланш, в чем дело? Тебе не понравилось гостить в Хэрмон-Хаус?

Он был в такой ярости, что она растерялась.

— Папа? Я знала, что ты плохо себя чувствовал. И ты ведь скучал по мне? Это огромный дом, никто бы не захотел жить здесь один.

Его взгляд был испытующий.

— Конечно, я скучал по тебе! Но ты придумала эту ерунду о моем плохом самочувствии, и мы оба знаем почему. — Он смягчился. — Ты — моя жизнь, Бланш, но ты принадлежишь Тайрелу, своему жениху. Что-то случилось? Уверен, он безупречный джентльмен.

Бланш закрыла глаза. Она была уверена, что ее отцу нездоровится и он хочет, чтобы она позаботилась о нем. Она сразу поняла. Ее место было в доме отца, рядом с ним; она должна заботиться о нем, как обычно. Она пыталась сделать, как он хотел, но не желала выходить замуж за Тайрела или кого-либо еще.

— Бланш?

Ей удалось улыбнуться ему.

— Он очень добрый, как ты и сказал. Он хороший и благородный, и он и в самом деле будет отличным мужем.

Хэррингтон пристально посмотрел на нее:

— Тогда почему ты здесь?

— Я скучаю по тебе, — честно ответила она.

Ничего не изменилось. Ее отец по-прежнему оставался единственным якорем в ее жизни.

Почему она не может быть такой, как другие женщины, часто удивлялась Бланш. Другие женщины были бы в восторге от такого мужа, как Тайрел, с радостью бы страстно целовали его. Она прикоснулась к груди и почувствовала, как бьется ее сердце, медленно и размеренно; она знала — оно спокойно.