Констанция. Книга пятая - Бенцони Жюльетта

— Мне кажется, госпожа де ла Мотт, вы поступаете несколько опрометчиво. Ведь жизнь еще совсем не закончилась, и кто знает, может быть, вам придется еще не раз пользоваться услугами людей, к которым вы намерены отнестись столь жестоко, — осторожно сказал он.

Графиня надменно фыркнула.

— А что жестокого в том, что я плачу ему сто тысяч ливров? Мой дорогой Калиостро, вы можете подобными упреками засыпать свою возлюбленную госпожу де Сегюр. Что касается меня, то я вообще не вижу причин обсуждать этот вопрос. Будем считать его закрытым раз и навсегда. Кстати, что касается вас, граф Калиостро…

Она не успела продолжить, потому что Калиостро с мрачным равнодушием заметил:

— У вас и на мой счет есть планы.

— Да, именно это я и хотела сказать, — холодно парировала графиня. — Мне бы не хотелось больше встречать вас в своем доме. Если мне понадобятся ваши услуги, то я найду способ, как найти вас.

Калиостро хмуро покачал головой.

— Значит, мне навсегда отказано в праве посещать ваш дом, — охриплым голосом произнес он. — Ну, что ж, прав оказался мой учитель Франц-Мессмер — женкое сердце неуправляемо. Сколько раз я имел возможность убедиться в этом. Но снова и снова надеялся, что это случайность. Кто знает, смогу ли я еще раз найти в себе силы проверить правильность этого тезиса.

— Перестаньте скулить, — резко оборвала его графиня де ла Мотт. — Еще не хватало, чтобы вы ушли от меня в слезах. Мы деловые люди, и не за чем впадать р сентименты.

Калиостро уязвленно замолк.

— Налейте мне еще шампанского, мой дорогой супруг, — властно сказала госпожа де ла Мотт, выставив вперед пустой фужер.

Граф, словно обыкновенный официант, принялся исполнять просьбу жены, в то время как Калиостро, презрительно скривив губы, отвернулся.

Графиня отпила шампанского и снова обратилась к итальянцу.

— Вам, Калиостро, нечего жаловаться на судьбу. Если бы не я, вы не получили бы и десяти франков.

— Ну да? — ехидно ответил Калиостро. — Я должен сказать вам спасибо за великодушие. Что ж, покорно благодарю. С этими словами он поднялся со своего места. — Спасибо и вам, граф. Коллекционное бургундское вино урожая 1753 года произвело на меня неизгладимое впечатление.

С этими словами он покинул покои графини де ла Мотт, задержавшись у порога лишь для того, чтобы сообщить:

— Графиня, если вы все-таки передумаете, то меня можно будет найти по адресу, который вам известен. Не дождавшись ответа, он вышел.

Когда Калиостро покинул дом графини де ла Мотт, граф заискивающе взглянул на свою жену.

— Дорогая, вы не могли бы выделить мне небольшую сумму на текущие расходы?

— Что вы подразумеваете под этими словами? Граф замялся.

— Ну… Мне нужны деньги для того, чтобы расплатиться с кое-какими срочными долгами и организовать поездку в Англию. Я же не могу ехать туда один. Мне нужна охрана. В конце концов, камни стоимостью в миллион франков — это привлекательная добыча для любого негодяя. Мы ведь не можем так рисковать.

Очевидно, шампанское начало оказывать свое воздействие на госпожу де ла Мотт, потому что она весело взглянула на мужа.

— А кому вы нужны, мой дорогой? Заметив, как граф обиженно надул губы, она торопливо сказала:

— Ну хорошо, хорошо. Думаю, что пяти тысяч франков вам будет вполне достаточно. Граф разочарованно отвернулся.

— Пять тысяч? Это же сущая ерунда, — пробурчал он. — Вы же не хотите, чтобы в Лондоне я питался в самых дешевых забегаловках и жил в гостиницах с крысами и пьянчужками?

Графиня расхохоталась.

— А мне кажется, что это вполне подходящее место для вас. Во всяком случае, мало кто заподозрит в вас обладателя миллиона ливров. Тогда и никакой особой охраны нанимать не нужно. Возьмите любого слугу из нашего дома, только повыше и покрепче. На этом и остановимся.

Она поднялась.

— Вы уходите, моя дорогая? — кисло спросил граф.

— А вы хотите, чтобы я продолжала наслаждаться вашим обществом? Нет, уж, увольте. Отныне я богатая и свободная женщина и буду поступать так, как мне заблагорассудится. Пока меня не будет, займитесь подготовкой к отъезду. Дело не терпит отлагательства. Я была бы очень благодарна вам, если бы вы покинули Париж немедленно, в крайнем случае — завтра.

После того, как графиня ушла, господин де ла Мотт разразился потоком такой площадной брани, что сновавшие по коридорам дома слуги оторопели.

— Похоже, что он только сейчас обнаружил у себя на голове рога, — прокомментировал один из лакеев.