Ослепление - Харт Кэтрин

Стиви кроме всего прочего успел усвоить от Ральфа склонность к рукоприкладству, которую демонстрировал при всяком удобном случае на других детях или же на кошке – в тех случаях, когда ему удавалось ее изловить. Все семейство Синклеров собралось на традиционный воскресный обед в родительском доме, когда раздалась серия душераздирающих воплей, испускаемых Шелли, трехлетней дочуркой Арни и Шейлы. В тот же миг все взрослые ринулись выяснять, что случилось с ребенком.

– Он бьет меня! – ревела девчушка, обличающим жестом указывая на Стиви, который стоял, молча глядя на нее и прижимая к груди свою плюшевую овечку. – Стиви бьет меня! – и она подняла руку, чтобы продемонстрировать всем желающим несколько красных пятен, проступивших на ладошке.

– Ну же, милая, – принялась утешать дочку Шейла, – я знаю, как это больно, но ведь это пройдет. Посмотри! У тебя даже кожа не поцарапана.

Сконфуженная безобразным поведением Стиви, чувствуя, что здорово разозлилась на него, Андреа с трудом сдерживалась. Со всем спокойствием, на которое была сейчас способна, она опустилась на колени, вынула у Стиви изо рта пальчик и ровным голосом спросила:

– Стиви, почему ты побил Шелли? Это очень некрасиво.

– Она взяла овечку! – жалобно отвечал он.

– Ах, я понимаю. – С того мига, как Стиви вернули его любимицу, он повсюду таскал ее с собой, словно боялся: стоит ему хоть на миг расстаться с нею, и она снова исчезнет. Отнять ее хотя бы на то время, пока его переодевали или купали, было сопряжено с большими трудностями, и часто эти дискуссии кончались слезами.

– Стиви, я знаю, как ты любишь свою овечку, но ведь нельзя бить других ребят только потому, что они захотели с ней поиграть. Ты должен научиться делиться с другими своими игрушками.

Он поднял на нее смятенный взгляд.

– Нет! Моя овечка!

– Дай-ка теперь я попробую с ним договориться, – сказал Брент, присаживаясь возле Андреа и оттесняя ее в сторону.

Не обращая внимания на сопротивление Стиви, он усадил его к себе на колени. Таким образом они оказались нос к носу с мальчиком, внимательно глядя друг другу в глаза.

– Стиви, знаешь, что делала со мной моя мама, когда я дрался? Она била меня, чтобы я понял, как было больно тем, кого бил я.

Стиви испуганно распахнул глаза.

– Ни я не буду бить тебя, Стиви, потому что это плохо, и никто не должен бить других людей, – продолжил Брент. – Однако, если ты все же станешь бить кого-нибудь, я возьму большой кусок мыла и вымою тебе рот. Ты знаешь, каково мыло на вкус?

– Да, – кивнул Стиви, – совсем как дельмо.

Позади Брента раздались фырканье и дамские смешки. Он вздохнул.

– Стиви, вот опять ты сказал нехорошее слово, и это тоже очень плохо. Если ты не прекратишь, нам придется тоже помыть тебе рот с мылом.

Стиви накрепко сжал челюсти, втянул внутрь губы и затряс головой.

– Тогда ты лучше поймешь, как себя можно вести и как нельзя, сынок, – сказал ему Брент. – Ты согласен?

Стиви подумал, а потом неохотно кивнул.

– Прелестно. А теперь извинись перед Шелли. Скажи ей, что тебе стыдно и ты больше не будешь ее бить.

С такой отчаянной гримасой на мордашке, словно покаянные слова причиняли ему смертные муки, Стиви залопотал:

– Прости, Селли. Бойсе не буду тебя бить.

– Вот какой у меня чудный мальчик, – обнял его Брент. – Ну, а теперь еще одно. Раз ты заставил ее плакать, придется дать ей подержать твою овечку, чтобы она немного утешилась.

– Нет! – прозвучал постоянный упрямый ответ.

– Да, – настаивал Брент. – Всего на минутку. Потом она отдаст тебе ее обратно. Даю тебе слово.

Стиви стиснул свою игрушку, на глаза у него набежали слезы, губы кривились и дрожали.

– Обесяесь? – подозрительно осведомился он.

– Я клянусь, – торжественно кивнул Брент.

Стиви, моргая, не сводил с него глаз, взвешивая каждое его слово. Внезапно он расплылся в улыбке и, позабыв про слезы, возвестил:

– Если обманес, мивая намывит тебе лот!

ГЛАВА 27

Андреа испытывала раздражение. Она пыталась привести в достойный вид интерьер квартиры, полагаясь на помощь и советы Мэдди. Это хлопотное занятие отнимало у нее массу времени, и ей пришлось нанять приходящую горничную и повара, чтобы хоть немного разгрузить свой день, но и это в итоге ее не устроило.

– Я с ума сойду, таскаясь повсюду следом за этой нерадивой горничной и вытирая всю пыль, которую она оставляет, – пожаловалась она Бренту.