Благословение небес - Макнот Джудит

– Одно исчезновение действительно легко объяснить, – сказал герцог

Стэнхоупский. – Но, боюсь, что два исчезновения в одной семье будут выглядеть иначе. Если Ян не предпримет никаких шагов для того, чтобы найти какие-нибудь аргументы в свою пользу, его ни за что не оправдают.

– Все, что можно было сделать, уже сделано, – заверил его Джордан. – Наши люди прочесывают всю Англию в поисках следа Элизабет. На Боу-стрит прекратили ее искать, так как полностью исключили версию о том, что Элизабет ушла по собственной воле. Они считают, что у них достаточно доказательств виновности Яна.

Александра встала, собираясь уйти, и сдержанно проговорила:

– Если Элизабет и ушла по собственной воле, то можете быть уверены, что у нее были на то очень веские причины, а не просто чрезмерная чувствительность, как вам всем хочется верить.

После ухода Таунсендов герцог устало откинулся на спинку кресла и сказал Дункану:

– Какие у нее могли быть «веские причины»?

– Какая разница, – отозвался расстроенный Дункан. – Во всяком случае, для Яна это не имеет значения. Если ее не увезли, насильно, то она для него все равно что мертва.

– Не говорите таких вещей! – воспротивился герцог. – Ян любит ее, он прислушается к ее объяснениям.

– Я знаю его лучше вас, Эдвард, – ответил Дункан, вспоминая, как повел себя Ян после смерти родителей. – Он больше никогда не позволит ей причинить себе боль. Если она сознательно опозорила его, обманула его доверие, она для него умерла. А он уже поверил в то, что она сделала и то, и другое. Последите за его лицом – на нем не дрогнет ни один мускул при упоминании ее имени. Она уже убила его любовь к ней.

– Нельзя просто взять и выбросить кого-то из сердца. Уж я-то знаю это, поверьте.

– Ян способен на это, – возразил Дункан. – Он сделает так, чтобы больше никогда не подпустить ее к себе. – Герцог недоверчиво нахмурился. – Позвольте мне рассказать вам одну историю. Я не так давно рассказал ее Элизабет, когда она спросила меня о рисунках Яна, которые увидела в Шотландии. Эта история касается гибели его родителей и Лабрадора, который был лучшим другом Яна…

Когда Дункан закончил рассказ, оба они застыли в глубоком тягостном молчании. Часы пробили одиннадцать. Они одновременно поглядели на часы, прислушиваясь… ожидая неизбежного стука дверного молотка… страшась его. Им не пришлось долго ждать. В четверть двенадцатого прибыли двое полицейских, и

Яну Торнтону, маркизу Кенсингтонскому, было предъявлено официальное обвинение в убийстве жены и ее брата, мистера Роберта Кэмерона. Ему также сообщили, что он арестован и через четыре недели предстанет перед судом палаты лордов. В качестве уступки его высокому положению было решено до суда не помещать его в тюрьму, но расставить вокруг дома охрану. Уплатив сто тысяч фунтов, Ян получил разрешение свободно перемещаться по городу, хотя и под наблюдением полицейских.

Хелмшид был маленькой сонной деревушкой, которая возвышалась над ярко – голубым заливом, по которому время от времени проплывали корабли, направляющиеся в порт, они лавировали между дюжинами мелких суденышек, заполнявших всю гавань. Иногда моряки сходили на берег в надежде найти на ночь женщину или выпивку. С утренним приливом они уходили в море, дав себе слово в следующий раз не трудиться покидать корабль, когда снова кажутся здесь. В Хелмшиде не было ни женщин легкого поведения, ни публичных домов, ни питейных заведений, так привлекающих морской люд.

Эта деревня была слишком далека от цивилизации, и потому ее жители, пока не успели приобщиться к ее порокам. Все мужчины здесь были рыбаками и целые дни проводили в море, женщины чинили сети и занимались хозяйством, единственным их.. развлечением была стирка у деревенского колодца, где они могли посплетничать, пока их покрасневшие от холодной воды руки намыливали выбеленную солнцем одежду. Дети плескались в воде и играли в салки, а дворняги грелись на солнце и заливисто облаивали редких прохожих. У этих людей были сильные загорелые лица, выдубленные ветром и солнцем, и ясные светлые глаза, окруженные мелкой сеточкой морщин, оттого что им слишком часто приходилось щуриться, глядя на море. В Хелмшиде не было элегантных женщин в драгоценных украшениях, как не было и галантных щеголей, на чей локоть могла бы опереться тонкая рука в перчатке. Здесь можно было встретить только женщин, возвращающихся домой с тяжелыми корзинами мокрого белья, и грубых рыбаков, которые забирали у них корзины и, усмехаясь, взваливали их на свои мускулистые плечи.

Стоя на травянистом обрыве в центре деревни, Элизабет наблюдала за ее жизнью, прислонившись спиной к дереву. Она положила руку на грудь, пытаясь унять боль в сердце, которая за эти четыре недели стала почти привычной, и посмотрела в другом направлении. В сверкающем на солнце заливе возвышалась большая ступенчатая скала, к ее каменной груди льнули приземистые раскидистые деревья, утратившие форму от постоянной борьбы со стихией – искривленные и странно прекрасные в пестром осеннем уборе из красных и золотых листьев.

Она закрыла глаза, чтобы стереть это видение. Его красота напоминала ей Яна. Суровые мрачные утесы напоминали ей Яна… Золото осени напоминало о нем… Изогнутые ветви деревьев расплывались, и вместо них она видела Яна…

Испустив долгий тяжелый вздох, она открыла глаза. Грубая кора дерева врезалась ей в спину и плечи, но она не пошевелилась, боль служила доказательством того, что она еще жива. Кроме боли, в ней ничего не осталось.

Пустота. Пустота и скорбь. И хрипловатый голос Яна, звучавший у нее в ушах, – голос, которым он шептал ей нежные слова, когда они занимались любовью…поддразнивал ее…

Звук его голоса… и видение покрытой рубцами спины Роберта.

– Где он? – спросил Джордан у лондонского дворецкого Яна и, выслушав ответ, быстрым шагом направился в кабинет. – У меня есть новости, Ян.

Он подождал, пока Ян закончит диктовать секретарю и обратит наконец на него внимание.

– Боже, прекрати это в конце концов! – не выдержал Джордан.

– Что прекратить? – спросил Ян, откидываясь в кресле. Джордан с беспомощной злостью уставился на него, сам не зная, чем его раздражает поведение Яна. На нем была рубашка с закатанными рукавами, лицо чисто выбрито, и если не считать катастрофической потери в весе, Ян выглядел как человек, живущий спокойной размеренной жизнью.

– Я не могу видеть, что ты ведешь себя так… так, словно все нормально!

– Чего ты от меня хочешь? – услышал он в ответ. Ян встал и подошел к буфету, чтобы налить себе и Джордану виски. – Если ты думаешь, что я буду рыдать и рвать на себе волосы, то напрасно теряешь время.