Гордая бедная княжна - Картленд Барбара

Герцог с изумлением смотрел на них.

Оба они сильно обросли бородой и были в грязных лохмотьях, какие они видели на нищих на улицах.

У герцога мелькнула мысль, что их с Гарри обманом завлекли в западню. Но тут заговорил один из мужчин.

– Добрый вечер, ваша светлость!

Герцог внимательно глядел на него.

– Не вы ли?..

– Да, я – Иван Керенский.

Герцог хотел было подняться, чтобы приветствовать его, но, к его глубокому изумлению, князь вынул из-под своих лохмотьев револьвер и направил на него.

– Я просил вашу светлость прийти сюда, – сурово сказал он, – чтобы потребовать от вас содействия, в котором нуждаюсь и не могу получить иным способом.

– Потребовать? – спросил герцог. – Неужели, о чем бы вы ни пожелали просить меня, нельзя исполнить разумным и цивилизованным образом?

– Сомневаюсь, что при других обстоятельствах вы стали бы меня слушать, – с горечью в голосе ответил князь.

– В этой ситуации у меня, конечно, нет иного выхода, как только выслушать, что вам от меня надо, – сказал герцог.

Он говорил холодно и спокойно, но был тем не менее сильно поражен не только поведением князя, но и его внешностью.

Неужели перед ним был тот обходительный, элегантный, красивый мужчина, дипломат до мозга костей и кончиков пальцев, которого он знал в Санкт-Петербурге?

Князь, все еще держа револьвер, приблизился к герцогу, в то время как пришедший с ним мужчина, выглядевший не менее подозрительно, остался стоять в дверях вместе с женщиной.

– Мы требуем от вас, ваша светлость, – сказал князь, – чтобы вы переправили сокровище, о котором я упоминал в письме, и нас в Каир на вашей яхте. Это – единственный возможный для нас способ побега. Мы находимся на грани голодной смерти, и единственный шанс выжить – это заставит» вас исполнить наше требование.

– И что это за сокровище? – спросил герцог.

Несколько секунд князь молчал, и герцог понял, что тот обдумывает, сказать ему правду или нет.

Наконец он ответил:

– Сокровище, которое мы скрываем здесь и ради которого требуем вашего содействия, это – Великий князь Алексис!

Ему сполна удалось ошеломить герцога.

– Великий князь Алексис! – воскликнул герцог. – Но ведь он же был казнен большевиками!

– Они намеревались сделать это, – мрачно сказал князь, – с самого начала революции.

– Вы хотите сказать, что все эти годы смогли сохранить в безопасности его императорское высочество?

Князь Иван утвердительно кивнул.

– Нам помогло то, что во время революции Великий князь был не в Санкт-Петербурге, а по пути на юг России. Мы не сразу узнали о победе большевиков и об их намерении убить всю царскую семью.

Он помолчал, прежде чем смог продолжить неровным голосом, в котором еще слышалась боль:

– Только когда наши друзья известили нас о том, что царь и императрица убиты и что Великий князь также числится мертвым, мы поняли всю опасность, которая грозит ему.

– Я понимаю ваше положение, – тихо сказал герцог.

– С тех пор мы скрываем Великого князя, – продолжал князь. – «Мы»– это, кроме меня, его племянник князь Александр Саронов…

Он указал на другого мужчину и добавил:

– И его дочь ее светлость княжна Милица.

Герцог взглянул на женщину, стоявшую в тени у задней двери. Свет от свечей едва достигал ее, и она показалась ему такой же таинственной, как и тогда, когда пришла на яхту прошлым вечером.

Он снова посмотрел на князя Ивана, продолжавшего свое повествование:

– Месяц за месяцем, год за годом мы продвигались вдоль побережья Черного моря, поджидая случая, чтобы бежать из России. Вместе с тем мы боялись оставить свой народ, который не питал любви к революции и был готов помогать нам с пропитанием, что поддерживало в нас жизнь.

Он взглянул на князя Александра, как бы желая получить подтверждение своим словам, и продолжал:

– Месяц назад мы узнали, что большевистская агентура напала на наш след, и нам удалось найти судно, доставившее нас в Константинополь. На это ушли последние наши рубли.

– А теперь вы хотите переправиться в Каир? – спросил герцог, когда князь закончил свой рассказ.

– Там в банке у меня есть немного денег, – отвечал князь, – и есть друзья, которые могут помочь мне найти какую-нибудь работу. Александр же намеревается вступить в Иностранный легион.

– Это разумно, – сказал герцог, – но вы могли бы попросить меня, не угрожая мне револьвером.