Против правил - Ховард Линда

– Ну, ты же не настолько тупа, – с издевкой произнесла она, выглядя при этом чрезвычайно довольной собой. Ее ярко накрашенные губы скривились в злобной полуулыбке: – Даже не пытайся притворяться, что не знала, как Рул использовал мою мать все эти годы. Однако сейчас… сейчас он осознал, что ты совершеннолетняя – к тому же вдова, что очень удобно – и можешь, стоит только захотеть, прибрать ранчо к рукам. Теперь мать уже ни при делах, она больше не ведает финансовыми вопросами. Все банально: долой старое, да здравствует новое.

Кэтрин обратила на нее испепеляющий взгляд:

– Ну ты и гадина!

– А ты – дура!

– Если приму хоть слово твоей пламенной речи, за чистую монету, то да! – парировала Кэтрин. – Не знаю, почему ты так настроена против Рула. Возможно, просто озлобилась на всех мужчин…

– Правильно! – завизжала Рики. – Попрекай меня тем, что я разведена!

Кэтрин хотелось рвать на себе волосы от отчаяния. Она достаточно хорошо знала Рики, чтобы понять – та бьет на жалость. И если уж Рики заведется, то влегкую начнет искажать факты в свою пользу. По какой-то причине она пыталась выставить Рула в наихудшем свете, и это раздражало Кэтрин. Все и так против него, зачем еще что-то выдумывать? В округе никогда не забудут, как он вел себя, вернувшись из Вьетнама, к тому же Кэтрин подозревала, что Рул так и не помирился со своим отцом. Старший мистер Джексон умер несколько лет назад, однако Рул никогда не упоминал об этом в ее присутствии, так что девушка пришла к выводу, что натянутость в их отношениях сохранялась до самой смерти старика.

Не желая задумываться об истинных мотивах своего поведения, но прекрасно осознавая желание преподнести Рики горькую пилюлю, Кэтрин сказала:

– Рул действительно просил меня остаться, ведь, в конце концов, это мой дом, не так ли? Теперь, после смерти Дэвида, меня ничто не удерживает в Чикаго.

Произнеся это, она вскочила со стула и покинула столовую, продемонстрировав при этом гораздо больше изящества, чем Рул.

Кэтрин направилась в свою комнату, ощущая последствия и перелета, и долгой прогулки верхом. Во время жаркой ссоры она забыла об одеревеневших мускулах, а теперь они снова напомнили о себе, и Кэтрин невольно поморщилась, подойдя к лестнице. Поставив ногу на первую ступеньку, она застыла и, ведомая каким-то неясным порывом, подумала, что стоит сначала найти Рула. Она не знала, почему ей это так необходимо – раньше она годами его избегала. Кэт решила не анализировать свои мысли и чувства. Одно дело, когда прошлое Рула ворошит она, и совсем другое – когда это позволяет себе кто-то еще! Кэтрин вышла из дома и обошла здание, направляясь к конюшне для выжеребки. Где еще мог находиться Рул, если не присматривать за своими ненаглядными лошадьми?

Войдя, Кэтрин почувствовала знакомую смесь запахов сена и животных, жидкой мази и кожи. Девушка прошла по темному проходу на свет и вскоре обнаружила двух мужчин, стоящих перед стойлом с жеребой кобылой. Рул обернулся, услышав приближение Кэтрин:

– Кэт, это Флойд Стоддард, он специалист по молодняку. Флойд, познакомься с Кэтрин Эш.

Флойд оказался небольшим, но крепко сложенным человеком с обветренным лицом и редеющими каштановыми волосами. Он кивнул головой в знак приветствия и протянул «мэ-эм» мягким голосом, который абсолютно не соответствовал внешности.

Кэтрин поздоровалась с ним более традиционно, однако никакой возможности продолжить разговор не получила. Взяв Кэтрин за руку, Рул коротко бросил Флойду:

– Позовешь меня, если что-то случится.

Девушка обнаружила, что ее уводят прочь из круга света, во мглу конюшни. Она плохо видела в темноте и неуверенно наступала, боясь споткнуться.

Вдруг над головой послышался тихий смешок, и она почувствовала, как к ней прижалось крепкое теплое тело.

– Все еще как слепой котенок в темноте? Не волнуйся, я не дам тебе ни во что врезаться. Просто держись за меня.

Ей не пришлось следовать этому совету – Рул не выпускал ее из объятий. Пытаясь поддержать беседу, Кэтрин спросила:

– Кобыла скоро ожеребится?

– Скорее всего, сегодня ночью, когда все успокоится. Лошади стеснительны. Обычно они выжидают, пока все уйдут, так что Трэвису придется вести себя очень тихо, чтобы она его не услышала.

В его голос закралось веселье, и Рул продолжил:

– Упрямы и своевольны, как все женщины.