Побег (Фонтан желаний) - Деверо Джуд

Риган отпрянула и, защищаясь, рукой закрыла шею.

— Хватит мне ходить вокруг тебя на цыпочках: отныне будешь делать то, что я скажу. Если бы я оставил дитя вроде тебя одну здесь, где у тебя нет ни единого друга, я никогда бы себе этого не простил. Не буду докучать тебе рассказами о том, что такое Америка, раз ты сама так хорошо это знаешь, но зато в моей стране девочек не выбрасывают из дома за одно только непослушание. Когда мы приплывем в Виргинию, ты сама выберешь себе занятие, которое подобает английской «леди», — он произнес это слово с презрением, — более достойное, чем шляться по улицам. А ведь это тебя и ждет, если я оставлю тебя здесь.

Прищурившись, он посмотрел на Риган, прижавшуюся к стене.

— Ясно? — не дав ей возможности сказать хоть слово, он стремительно вышел из комнаты и запер за собой дверь.

— Да, Тревис, — прошептала она ему вслед. Она обрадовалась, что он ушел, поскольку в присутствии Тревиса вообще не могла думать. По крайней мере, раз она его так рассердила, он не заставит ее заниматься в постели этими ужасными вещами и, может быть, даже отпустит ее совсем, если она его совсем разозлит. Улыбаясь, Риган села и стала обдумывать свой побег, мечтая о том, как хорошо будет бежать от этого грубияна американца. Подумать только! Как ему могло прийти в голову, что она поедет в Америку!

Съежившись на стуле, она завернулась в одеяло и представила, насколько ужасна Америка, а потом вспомнила рассказы служанки, чей брат плавал в эту страну и, вернувшись, рассказывал зловещие истории с множеством кровавых подробностей.

Когда огонек свечи погас, и комната погрузилась во мрак, она стала поглядывать на дверь, задаваясь вопросом, когда же вернется Тревис. Уже глубокой ночью она встала со стула и вскарабкалась в просторную холодную кровать и зарылась в подушки. Это было не так приятно, как рядом с большим теплым телом, однако она немного согрелась. Наутро у нее болела голова, и настроение было ужасное. Ее возмутило, что этот американец на целую ночь оставил ее одну без всякой защиты, на милость любого, кто смог бы подобрать ключ к ее комнате. То он говорит о том, как будет о ней заботиться, то вдруг бросает совершенно беспомощную.

Ее мрачные мысли прервал торопливый стук, и дверь открылась. Риган сложила руки на груди и вскинула голову, готовясь показать Тревису, что его уход ее совершенно не тронул. Но вместо низкого голоса Тревиса раздался легкий женский смех. Риган задохнулась от изумления, когда увидела, как в комнату входят три женщины, неся какие-то толстые книги и корзины.

— Вы мадемуазель Риган? — спросила хорошенькая миниатюрная брюнетка. — Меня зовут мадам Роза, а это мои помощницы. Мы пришли сшить вам одежду для путешествия в Америку.

Риган потребовалось несколько минут, чтобы осознать происходящее. Как оказалось, Тревис нанял бежавшую из Франции мадам Розу, которая в прошлом была портнихой одной из дам в свите королевы Марии Антуанетты, чтобы она подготовила полный гардероб для его пленницы. Взбешенная его наглостью, Риган не вымолвила ни слова, а только сидела на кровати и отсутствующим взглядом смотрела на пришедших. Но увидев их удивленные лица, она поняла, что не имеет права выплеснуть на них свой гнев. Она поссорилась с Тревисом Стэнфордом, а не с этими женщинами, которые лишь выполняли свою работу.

— Пожалуй, я взгляну на то, что вы принесли, — устало сказала она, вспоминая все случаи, когда дядя разрешал ей выбрать себе одежду: он позволял ей покупать только розовые, голубые или белые ткани, а отделку вышивала она сама с помощью служанок.

Радостно улыбаясь, портниха и ее помощницы стали раскладывать на кровати образцы. Казалось, многообразию расцветок и разных видов тканей не будет конца; большинство из них Риган даже не доводилось видеть. Одного бархата было более дюжины видов, а атласа и полотна — еще больше, полдюжины разновидностей шелка, и каждая из них — самых разнообразных оттенков. На одном уголке кровати разложили шерстяные ткани, и Риган в восторге взирала это изобилие: кашемир, множество видов шотландки, какая-то мягкая пушистая материя — ей сообщили, что это ангорская шерсть. А какие там были муслины: казалось, их сотни, — полосатых, пестрых, набивных, с вышивкой, плиссированных — и все различного цвета.

В изумлении Риган оторвалась от созерцания тканей и, широко раскрыв глаза, посмотрела на мадам Розу.

— Конечно же, еще есть и отделка, — сообщила портниха и попросила принести образцы.