Другая заря - Браун Сандра

— А вот Ванда говорит, что это ты, Шелдон, — насмешливо сказал Догги. — Разве не так, Ванда? — Он толкнул женщину вперед, чтобы все увидели ее огромный живот.

Ни капли стыда в глазах Ванды не было, они лукаво блуждали по толпе. Губы ее самодовольно надулись. Многие мужчины, находившиеся здесь, были виноваты в том, что у Ванды столь скверная репутация. Сейчас они жалели о том, что когда-то прикоснулись к ней, и благодарили Бога, что уличен только Грейди Шелдон.

— Да, это его ребенок, — мрачно подтвердила Ванда. — Он приставал ко мне, когда папы не было дома. Он… он…

— Ну давай, Ванда, детка, расскажи им, что он сделал. Выдержав паузу, она опустила голову, повертела пуговицу на платье и пробормотала:

— Ну, он меня поимел.

— Это бесстыдная ложь! — закричал Грейди, перекрывая поднявшийся гвалт.

Берне шагнул вперед, потрясая револьвером.

— Ты называешь мою милую дочурку лгуньей?

— Если она говорит, что я насиловал ее, да. Грейди побледнел сейчас больше, чем от потери крови, шока и боли, ибо понял, что сам загнал себя в ловушку. Глаза его метнулись к Бэннер, белой как полотно, потом к Россу, почерневшему, как сам дьявол.

— Я… мм… я имею в виду…

Росс бросился к нему, схватил за лацканы пиджака и рывком дернул к себе. Они в упор смотрели друг на друга.

— Ты крутился с этой швалью, когда собирался жениться на моей дочери? — зарычал он.

Джейк в мгновение ока оказался рядом с Россом. Когда Грейди, застонав от боли, пробормотал, что с ним слишком грубо обращаются, Джейк наклонился и взял свой револьвер. Берне даже не попытался остановить его. Публика заволновалась. Все как один переводили взгляды с Борисов на Шелдона.

Джейк взвел курок «кольта» и сунул ствол под подбородок Грейди.

— Ну, мистер, мы ждем.

Грейди со страхом смотрел на мужчин.

— Может, я и был с ней несколько раз.

Костяшки пальцев Росса белели на темном пиджаке Грейди, рычание вырвалось из его груди. Грейди, заикаясь, продолжал:

— Почти все мужчины в городе спали с ней. Это может быть чей угодно…

— Но все мужчины в городе не собирались жениться на моей дочери! — закричал Росс и оттолкнул Грейди так резко, что тот чуть не упал.

— Как же ты мог? — в напряженной тишине спросила Бэннер.

Грейди с трудом проглотил слюну и качнулся в ее сторону.

— Бэннер! — Он умоляюще протянул к ней руки.

— Не прикасайся ко мне! — Девушка отпрянула от него. — Мне невыносима мысль, что ты дотронешься до меня теми же руками, которыми… — Она повернулась и посмотрела на Ванду Берне. Та подбоченилась, и на лице ее читалось откровенное злорадство.

Бэннер развернулась и быстро направилась по проходу, держась независимо, воинственно и гордо. Мать следовала за ней. Все Лэнгстоны понуро брели сзади. Ковбои Ривер-Бенда, как маленькая армия, вышли во двор и сдвинули ряды вокруг Лэнгстонов, пока те седлали лошадей и усаживались на них.

Росс все еще стоял у алтаря, покачиваясь от ярости, его била дрожь, а глаза потемнели от гнева. Так, чтобы его слышали все, он предупредил:

— Если ты когда-нибудь приблизишься к моей дочери, я убью тебя. Понял?

Росс повернулся и деревянной походкой вышел из церкви. Джейк, не сводя с Грейди холодного взгляда, опустил револьвер и снова сунул его за пояс.

— Как бы я хотел убить тебя прямо сейчас.

И когда он шел по проходу, звон его шпор был единственным звуком, который раздавался в церкви.

Бэннер уже сидела в коляске в объятиях своей матери. Ее рыдания раздирали душу. Все были подавлены и не смотрели друг на друга;

Джейк вскочил в седло и, предоставив Россу позаботиться о дочери, возглавил процессию.

— Мика, Ли, давайте сзади. Если кто-то последует за нами, дайте знать. Все развернитесь веером, рассредоточьтесь и смотрите в оба.

Всадники беспрекословно подчинились приказу и образовали прикрытие, как люди, преданные своему феодалу и готовые защитить его семью.

Джейк тронул поводья, поравнялся с коляской и поехал вперед. Росс с твердым, как гранит, лицом правил лошадьми, а Бэннер и Лидия, заключив друг друга в объятия, сидели и плакали. Росс взглянул на Джейка, когда тот поравнялся с ним.

— Спасибо.

Джейк только кивнул.

Ривер-Бенд был украшен по случаю свадебного приема, который так и не состоялся. При виде аллеи, ведущей от реки к главному дому, у Бэннер болезненно сжалось сердце: каждый столбик изгороди был выкрашен в белый цвет и увит цветами и ленточками.