Я так хочу - Клейпас Лиза

Звуки бала достигли ушей Каролины, когда они спускались по парадной лестнице. Легкая и быстрая мелодия вальса кружилась в воздухе, перекрываемая смехом и разговорами, пока гости появлялись из анфилады комнат, выходящей в главный зал. Атмосфера была густой от аромата цветочных украшений из лилий и роз, сквозь ряд открытых окон из сада едва доносился слабый ветерок.

Затянутые в перчатки кончики пальцев Каролины с легкостью скользили по мраморным перилам, пока они спускались. Другой ладонью она крепко сжала руку Кейда. Она странно нервничала, думая, станет ли вечер, проведенный в компании Эндрю радостью или пыткой. Фанни взволнованно щебетала, сопровождая их, припоминая имена некоторых гостей, которых уже встречала в поместье, включая аристократов, политиков, известного художника и знаменитого драматурга.

Когда они дошли до нижней площадки, Каролина увидела Эндрю, ожидавшего их у самой лестницы, его темные волосы блестели в ярком свете, отбрасываемом множеством свечей. Словно почувствовав ее приближение, он обернулся и посмотрел наверх. Его белые зубы сверкнули в улыбке, когда он увидел ее, и сердце Каролины перешло на бешеный ритм.

В элегантном вечернем черно-белом костюме с накрахмаленным шейным платком и облегающим серым жилетом, Эндрю был красив до неприличия. Он был таким же элегантным и безупречным, как и любой из присутствующих джентльменов, но в его поразительных синих глазах сверкало дьявольское очарование. Когда он смотрел на нее так, и его взгляд был горячим и заинтересованным, она не думала о том, что вся эта ситуация была вынужденной. Она не думала, что все это было фарсом. К своему ужасу, она почувствовала себя взволнованной, радостной и абсолютно очарованной.

– Мисс Харгрэйвз, вы выглядите восхитительно, – тихо сказал он, поприветствовав Фанни и Кейда.

И предложив ей руку, повел ее в бальный зал.

– Не как старуха? – едко поинтересовалась Каролина.

– Вовсе нет. – Он слабо улыбнулся. – По правде сказать, вы никогда не выглядели как старуха. Когда я сказал это, я пытался досадить вам.

– Вам это удалось, – сказала она и остановилась, растерянно нахмурившись. – Зачем вы хотели досадить мне?

– Потому что досаждать вам безопаснее, чем…

По какой-то причине он оборвался на полуслове и захлопнул рот.

– Безопаснее, чем что? – спросила Каролина, умирая от любопытства, пока он вел ее в бальный зал. – Что? Что?

Игнорируя ее вопросы, Эндрю повел ее в вальсе, таком опьяняющем и неотразимом, что его мелодия, казалось, отдавалась у нее в крови. Она танцевала, самое лучшее, сносно, но Эндрю был просто неподражаем, и мало что могло быть приятнее, чем танцевать с человеком по-настоящему искусным. Его рука поддерживала ее, ладони были нежными, но властными, пока он вел ее плавными, спокойными кругами.

Каролина смутно осознавала, что люди смотрят на них. Вне всяких сомнений, все были удивлены тем, что беспутный лорд Дрейк вальсирует с правильной мисс Харгрэйвз. Они были явно неподходящей парой… и все же Каролина задавалась вопросом, неужели это и впрямь так непостижимо, что повеса и старая дева могли найти что-то привлекательное друг в друге?

– Вы превосходно танцуете, – не удержавшись воскликнула она.

– Ну конечно, – сказал он. – Я – эксперт по всем бесполезным в жизни занятиям. Вот только полезные представляют для меня проблему.

– Все не должно быть так.

– Еще как должно, – уверил ее он с насмешливой улыбкой.

Воцарилось неловкое молчание, пока Каролина не нашла способ его прервать.

– Ваш отец уже спустился? – спросила она. – Вам, конечно, захочется, чтобы он увидел нас танцующими вместе.

– Я не знаю, где он, – ответил Эндрю. – И в данный момент мне все равно, видит он нас или нет.

Стоя на галерее, выходящей в бальный зал, Логан Скотт приказал паре лакеев усадить хрупкое, измученное опухолью тело отца на мягкий, затянутый тканью шезлонг. Рядом на стуле устроилась служанка, готовая принести все, что могло потребоваться графу. На костлявые колени Рочестера было накинуто тонкое одеяло, а в своих похожих на когти пальцах он держал бокал рейнского вина.

Какое-то время Логан смотрел на него, про себя изумляясь, что Рочестер, который, злоупотребляя властью и строя козни, грозной тенью нависал над его жизнью, мог обратиться в нечто подобное. Некогда красивое лицо, с его ястребиным совершенством, превратилось в смертельно-бледную болезненную маску. Сильное, мускулистое тело так ослабело, что он едва мог ходить без посторонней помощи. Можно было подумать, что неотвратимый конец смягчит жестокого графа, и, возможно, заставит его несколько сожалеть о прошлом. Но Рочестер оставался верен себе и ни капли не раскаивался в чем бы то ни было.