В плену сомнений - Мартин Дебора

Смиренно явиться в дом своего врага? Преломить с ним хлеб? И мало того — видеть, как она мило болтает с Девонширом, с тем, кто еще недавно намеревался взять ее в жены, и притворяться, будто это не выводит его из себя?

Джулиана не имела права просить его об этом. Не имела. Сент-Албансы послали его на верную смерть, а Девоншир должен был насладиться плодами их предательства. Разрази их всех гром! Как она смела ожидать, что он пойдет туда и будет притворяться любезным, когда он их ненавидит? Если бы она его любила, то не попросила бы его об этом.

Он не пойдет. Черт подери, она думает, что может так вертеть им, так подчинить своей воле! Она ослушалась его приказа… покинула его и теперь думает заставить поступить, как хочет она.

Что ж, он не позволит собой так легко манипулировать. Пусть себе обедает со своим фатоватым поклонником и всей своей мерзкой семейкой. Он не потащится за ней следом, словно послушная собака за хозяином. Нет, он никуда не поедет!

И если Джулиана не может принять его условия, она потеряет его навеки. Он не станет силой удерживать ее в браке, который ей кажется столь обременительным.

При этой мысли его пронзила такая боль, что он выругался и в сердцах смахнул на пол все, что лежало на туалетном столике. С горьким удовлетворением Воган увидел, что разбились вдребезги флакончики с духами и рассыпались драгоценности, которые она хранила в своих миниатюрных шкатулочках. Выплеснув свой гнев на ни в чем не повинные безделушки, он направился вон из комнаты, наступая на хрустевшее под его сапогом разбитое стекло, задыхаясь от удушающего запаха пролившихся духов.

Неожиданно он поскользнулся на чем-то большем, чем осколки стекла. Рис почувствовал, как под его весом неизвестный предмет на полу раскололся пополам. Он отшвырнул его в сторону ногой и замер, когда увидел, что это было.

Ложка. И если память его не подводит, то была та самая «ложка любви», которую он по валлийскому обычаю подарил ей в ночь накануне их свадьбы.

У него перехватило дыхание. Он присел и поднял расколовшиеся половинки. Да, это была та самая ложка, которую он собственноручно вырезал для Джулианы. Он осмотрелся вокруг и быстро обнаружил шкатулку, где, видимо, и хранилась ложка, а также клочок пожелтевшей шелковой ткани, в которую он тогда завернул памятную вещицу. Рис долго смотрел на украшенную драгоценными каменьями шкатулку, в которой хранился его подарок, и на две половинки своей ложки. Боже милосердный, она хранила ее все эти годы! В специально отведенном для этого месте. Она не спрятала ее и не выбросила. Пусть она хранила в тайне от всего света их брак, но вот доказательство, что она о нем не забывала. Воган сжал в руках древний символ валлийских суп-ружеств… символ, который он безжалостно разрушил. Вот так же его отказ поехать в Нортклифф разрушит их любовь…

— О Джулиана, любимая, — хрипло прошептал он, с силой сжимая в руке две деревянные половинки. — Что ты со мной сделала?

Каким же глупцом он был еще несколько недель назад, когда ворвался к ней в Нортклифф-Холл. Он хотел заставить ее страдать. Но он убедился лишь, что по-прежнему любит ее.

Сейчас уже неважно, какие планы мести вынашивал он эти долгие шесть лет. Неважно, что когда-то он жил без нее. Сейчас сама эта мысль казалась Рису непереносимой… Джулиана покинет его, в его жизни ничего не останется.

Хуже всего, что в прошлый раз у него не было выбора. Теперь же выбор целиком зависит от него. Она заставляет его выбирать — жить с ней или без нее.

И если он ошибется, то винить будет некого. Только самого себя.

Час, когда в Нортклифф-Холле обычно подавался завтрак, пробил, и Джулиана ожидала за столом, когда наконец появится ее семья. Никто из родных пока не знал, что она уже здесь. Джулиана приехала среди ночи, упросила экономку никого не будить и отправилась досыпать в свою девичью спальню.

К сожалению, проспала она совсем мало. Как она могла спать, когда все время перед ее глазами стояло лицо Риса, каким оно было, когда он касался их сплетенными руками ужасных шрамов на своем теле? Он был так мрачен, так встревожен, а вот теперь она подала ему новый повод сомневаться в ее любви и верности.

Но Джулиана не могла поступить иначе. В этом она была уверена. К тому же, что сделано, то сделано. Сейчас, должно быть, он уже прочел ее записку и понял, что она задумала.

Как-то он поступит? Приедет ли? Или — самое худшее — примчится сюда в ярости, чтобы утащить ее обратно в Ллинвидд? Это бы страшно унизило ее, ведь стало бы ясно, что ему по-прежнему нет дела до ее желаний.