Кровавая месса - Бенцони Жюльетта

Лаура не задавала себе вопроса, узнал ее муж или нет. Вполне возможно, что он просто решил отправить на эшафот эту мисс Адамс, слишком похожую на его жену Анну-Лауру де Лодрен. Маркизу достаточно было упомянуть о ее присутствии в замке Анс и о дружбе с де Бацем, и ему больше не о чем было волноваться. А Лауре оставалось только ждать смертного приговора.

Было уже около десяти часов вечера, и в Консьержери все стихло; заключенные разошлись по своим камерам. Лауру привели в канцелярию, где ей пришлось по буквам диктовать свое имя и фамилию писарю: его способностей явно не хватало на то, чтобы справиться с простой орфографией. Потом ее передали тюремщику, позвякивавшему ключами, чтобы тот отвел ей пристанище, вне всякого сомнения, временное...

– Их увозят каждый день, а мест все равно не хватает, – бурчал тюремщик, ведя Лауру по коридору. – Я тебя подселю к двум другим мерзавкам. Одна здесь уже давно, а другую привезли только что.

– Я хочу пить, – сказала Лаура. – Вы можете дать мне воды?

– У них есть вода. Может, они и дадут тебе напиться. Уже слишком поздно, и до утра ты ничего не получишь.

– Я не голодна.

– Вот и хорошо. Ну, а завтра тебе принесут все, что угодно, только плати. А если у тебя нет денег...

Лаура только развела руками, и тюремщик, оглядев ее простое белое батистовое платье, сразу все понял.

– Жаль. Значит, те дни, что тебе осталось провести на этом свете, окажутся не слишком приятными. Будешь есть что придется, и кровать тебе не положена. За кровать надо платить пятнадцать франков в месяц, и деньги вперед... А если даже проведешь тут всего одну ночь, остаток тебе никто не вернет! – Он громко засмеялся, заставив Лауру вздрогнуть.

Следуя за ним, молодая женщина прошла по длинному центральному коридору с высоким сводчатым потолком. Этот коридор делил тюрьму на женское и мужское отделения. В центре тюрьмы располагался двор, напоминавший темный и сырой колодец, и теперь с трудом верилось, что когда-то на его месте был цветущий сад.

Стуча сабо, тюремщик прошел в боковой, более узкий коридор и наконец открыл дверь в маленькую камеру. Две женщины, сидевшие друг против друга на брезентовых складных кроватях, обернулись на звук открывшейся двери. Между ними стоял табурет, на нем в простом подсвечнике горела свеча; в углу валялась куча соломы.

– Привет честной компании! – весело приветствовал их тюремщик. – Я вам привел подружку, но не стоит из-за нее суетиться. Солома ей вполне подойдет!

Женщины одновременно встали, не обращая никакого внимания на тюремщика, и тот вышел, что-то ворча себе под нос. Лаура сразу узнала молодую женщину: она видела ее выбегавшей из мастерской Давида в Лувре. Но первой заговорила женщина постарше:

– Трудно сказать в этих обстоятельствах «добро пожаловать», сударыня, но мы с госпожой Шальгрен постараемся сделать все возможное, чтобы ваше пребывание здесь было сносным. Я графиня Евлалия де Сент-Альферин.

– Меня зовут Лаура Адамс. Я американка, – ответила молодая женщина, впервые застеснявшись своего вымышленного имени.

Лаура огляделась по сторонам и тяжело вздохнула. Она вспомнила, как ее привели в тюрьму Форс после событий 10 августа. В те времена она была маркизой де Понталек. Тогда ее подругами по несчастью стали госпожа де Турзель, гувернантка королевских детей, ее дочь Полина и несчастная принцесса Ламбаль.

– Меня обвиняют в том, что я английская шпионка и друг барона де Баца, – добавила Лаура.

Та, что совсем недавно носила имя Лали Брике, протянула ей обе руки:

– Большинство обвинений, которые здесь предъявляются, просто смехотворны. Если вы американка, вы никак не можете быть английской шпионкой... А если вы и в самом деле друг барона, то я стану вашим другом. А пока мы устроим вас на ночь.

– Благодарю вас за теплый прием, но мне не хотелось бы причинять вам неудобства. Вот только... нет ли у вас воды? Я очень хочу пить!

– У нас есть морс из смородины, – сказала Эмилия Шальгрен.

Она достала из-за кровати бутылку и стакан, протерла его и налила Лауре морс. Напиток был холодным, чуть кисловатым, просто восхитительным! Отдавая стакан, Лаура заметила, что госпожа Шальгрен не сводит с нее глаз.

– Мне кажется, что мы уже знакомы, – призналась она. – Я вас где-то видела, но никак не могу вспомнить, где именно...

– В Лувре, – подсказала Лаура. – Я входила в мастерскую Луи Давида, а вы оттуда... выходили.

– Вы дружны с этим негодяем? – В прекрасных черных глазах Эмилии Шальгрен вспыхнуло недоверие.