Любовь навеки - Райс Патриция

Пенелопа печально улыбнулась. Сколько раз Грэм говорил ей слова любви, нежно ласкал ее и в то же время лгал!

– Я хочу, чтобы отныне между нами не было неискренности, Грэм. Я благодарна тебе за то, что ты согласен принять меня обратно, но не надо притворяться, что ты рад жить под одной крышей с дочерью сельского священника.

Грэм застонал и, вскочив с места, начал расхаживать по гостиной.

– Своим обманом я заслужил твое недоверие! Скажи, что я должен сделать, чтобы ты поверила в истинность моих чувств? Ты – именно та женщина, с которой я хочу прожить всю свою жизнь! Я сразу понял это, как только переступил порог твоего домика. Да, я действительно хочу ребенка, я хочу много детей, но их матерью должна быть ты!

Грэм говорил так громко, что от его голоса, казалось, дрожали стены. Он стоял спиной к двери и не заметил, как в гостиную тихо вошла Александра. В руках она нерешительно мяла какое-то письмо.

Лицо Пенелопы озарилось радостью. Грэм обернулся и, увидев дочь с листком бумаги в руках, нахмурился.

– Я хочу, чтобы Пенни осталась, – заявила Александра и для убедительности топнула ножкой. – И ты тоже хочешь этого! Вот здесь все написано. – И она показала отцу письмо. – Но я не могу разобрать некоторые слова.

И прежде чем Грэм успел вырвать из ее рук листок, девочка стремительно бросилась к Пенелопе и передала его ей. Пробежав глазами текст, Пенелопа узнала почерк Грэма и бросила на мужа вопросительный взгляд.

Виконт был явно недоволен поведением дочери, но все же кивнул, разрешая Пенелопе прочитать письмо. Пенелопа тщательно разгладила ладонью смятый листок бумаги и принялась внимательно читать. В письме Грэм оправдывался перед ней и просил прощения за то, что обманывал ее. Он писал о своем решении оставить ее на некоторое время в Гемпшире, где она находилась в полной безопасности. Прочитав эти строки, Пенелопа почувствовала, как в ее душе затеплилась надежда. Она подняла глаза на Грэма, но он смотрел в огонь, полыхавший в камине. Александра внимательно наблюдала за выражением ее лица, и Пенелопа снова углубилась в чтение.

Слеза покатилась по щеке леди Грэм, когда она дошла до слов любви, которые вывела рука этого гордого человека. Он умолял простить его, хотя бы ради Александры. Грэм просил ее только об одном – чтобы она встретилась с ним и разрешила Александре иногда бывать у нее, и не больше. В этом неотправленном письме Грэм излил свою израненную душу.

Пенелопа тщательно сложила листок и снова бросила на мужа вопросительный взгляд:

– Почему ты не отправил это, Грэм?

Он повернулся к ней и внимательно всмотрелся в ее глаза:

– Я не успел, ты сама приехала к нам. Мне кажется, я так и не нашел слов для того, чтобы выразить, как сильно я раскаиваюсь и скучаю по тебе, как я тебя люблю, как я хочу, чтобы ты вернулась! Если хочешь, смейся надо мной, но только не отвергай моей любви.

Слезы радости катились по щекам Золушки, и она протянула руки навстречу своему суженому. Взволнованный, Грэм опустился перед ней на колени и обнял ее. Он целовал заплаканное лицо Пенелопы, чувствуя на губах солоноватый вкус ее слез.

– Мне кажется, чудовище наконец-то превратилось в моего прекрасного принца. Я люблю тебя, Грэм. Неужели ты не знал, что я никогда не отвергну твоей любви?

– Теперь я уверен в этом, моя красавица! Отныне ты навеки моя. Чары любви чудесны, и мы всегда будем вместе!

Когда губы их слились в поцелуе, маленькая темноволосая фея бесшумно выскользнула за дверь, прошептав:

– И они жили долго и счастливо, как говорится во всех сказках!