Говарды и Перегрины 1-2 - Деверо Джуд

– Моя служанка. Точнее, она мне почти как мать. Джойс говорит…

– А Джойс знает о мужчинах все на свете, да? Она выросла среди мужчин, состоит в счастливом браке, родила много детей?

– Нет, она выросла вместе со мной. Джойс была сиротой и воспитывалась в женских покоях. Она замужем, но детей у нее нет, да и мужа она видит раза три в год… Ах, вот вы о чем! Вы хотите сказать, что Джойс и сама неважно разбирается в мужчинах?

– Да, вряд ли. Запомните, милая, мужчина ценит не ту женщину, которая делает уборку в ею доме, а ту, которая при случае берется за кнут.

Лиана рассмеялась.

– Не могу себе представить, как я хлещу лорда Рогана кнутом.

– То ли дело швырнуть ему в лицо грязную рубаху, – улыбнулась женщина и вдруг прекратила прясть. – Кто-то поднимается по лестнице. Прошу вас, уходите. Я не хочу, чтобы вас тут видели.

– Хорошо, – сказала Лиана и вышла из комнаты. Тут она вдруг сообразила, что женщина не могла знать о грязной рубашке, и хотела вернуться, однако на лестнице появилась Джойс, пришедшая звать госпожу по какому-то неотложному делу.

Остаток дня Лиана провела в солярии, в обществе служанок, слушая их бесконечную болтовню. Бедная девушка совсем растерялась. Сначала она хотела пойти к Рогану и потребовать, чтобы тот велел слугам подчиняться новой хозяйке. Но идея показалась глупой – муж просто отвернется и не станет слушать. Она может кричать сколько угодно, это не подействует. Конечно, можно броситься на него с мечом – от этой мысли Лиана чуть не захихикала. Нет, видимо, придется ждать. Рано или поздно он поднимется в солярий, хотя бы за каким-нибудь соколом. Он увидит, "как здесь стало чисто, и захочет, чтобы таким же чистым был весь замок. Он взглянет на нее с любовью, и тогда…

– Миледи, уже поздно, – сказала Джойс.

– Хорошо, – печально молвила Лиана. Ей вновь предстоит спать в холодной, пустой постели.

Поздно ночью она проснулась от странного звука.

– Роган! – воскликнула Лиана, однако увидела рядом с собой не мужа, а высокого, хорошенького подростка в рваной бархатной тунике и с грязными длинными волосами Мальчик стоял у стены, поставив ногу на стул и жуя яблоко. В руке он держал толстую свечу, разглядывая девушку.

Лиана выпрямилась.

– Кто ты такой и что ты делаешь в моей комнате?

– Пришел посмотреть на тебя, – ответил подросток. Судя по голосу, он был еще моложе, чем казался на первый взгляд.

– Посмотрел, теперь убирайся.

Уж в своей собственной комнате Лиана не собиралась терпеть хамства.

Мальчик звучно откусил от яблока и не тронулся с места.

– Боюсь, тебе придется долго дожидаться моего брата.

– Твоего брата?

Лиана вспомнила слова мачехи, говорившей, что она толком не знает, сколько Перегринов осталось в живых.

– Я – Зарид, – объявил подросток и выкинул огрызок в окно. – Ладно, я на тебя уже посмотрел. Ты точно такая, как мне рассказывали. Роган сегодня не придет.

Он направился к двери.

– Подожди минуту! – приказала Лиана таким голосом, что подросток застыл на месте и обернулся. – Что значит «я такая, как тебе рассказывали»? И почему муж не придет?

Лиана надеялась, что мальчик скажет про какое-нибудь важное задание, полученное Перегрином от короля. Или что Роган по какой-то причине принял на время обет целомудрия.

– Так сегодня же среда, – удивился Зарид.

– Какое отношение день недели имеет к моему мужу?

– А мне рассказывали, что ты их видела. Их в замке восемь – по одной на каждый день недели и одна запасная, на те дни, когда женщины ни на что не годятся. Иногда сразу у двух происходит это самое, и тогда Роган ходит злой, как черт. Придется тебе подождать такого случая.

Лиана не была уверена, что поняла правильно.

– Эти служанки… – вкрадчиво начала она. – Ты хочешь сказать, что мой муж спит с ними поочередно, каждую ночь? Что они.., вроде живого календаря?

– Сначала он пытался завести себе месячный календарь, но в замке стало слишком много женщин. Приходится ему довольствоваться восемью. Вот Сиверн, тот совсем другой. Он говорит, что ему достаточно Иоланты. Конечно, Ио не такая, как…

– Где он? – спросила Лиана, задыхаясь от гнева. За дни замужества она наглоталась гнева в таком количестве, что он буквально распирал ей грудь. В душе поднималась черная, ядовитая волна, похожая на воду в замковых рвах. – Где он?