Под парусом мечты - Ларк Сара

— И тогда ты сможешь учиться в Окленде. Это ведь тоже подойдет, правда?

Бен закусил нижнюю губу.

— Это даже отлично, — задумчиво произнес он. — Там очень серьезно занимаются исследованиями культуры маори, строят музей для артефактов или что-то в этом роде. Мой отец в полном восторге. Он даже собирается съездить туда. Если он нас поймает…

Лилиан застонала. Иногда Бен казался ей слишком нерешительным.

— Когда мы поженимся, Бен, это уже не будет иметь значения. Брак нельзя так просто взять и отменить. Кроме того, в таком большом городе, как Окленд, есть много возможностей разминуться с твоим отцом!

Бен кивнул.

— Это действительно хорошее решение…

По крайней мере идея была волнительная, хотя по-настоящему он себе этого не представлял. Сердце начинало гулко стучать при одной только мысли о побеге на Северный остров. Он никогда не решится на подобное!

2

Господский дом в Киворд-Стейшн всегда казался Гвинейре МакКензи слишком большим. Еще когда она жила в нем вместе со своей семьей, многие помещения пустовали, потом Кура и Уильям Мартин заняли комнаты Джеральда Уордена, свекра Гвинейры. Несмотря на огромное пространство вокруг, Гвинейра никогда не чувствовала себя по-настоящему одиноко — до смерти Джеймса и Шарлотты, ухода Джека в армию и исчезновения Глории. Теперь же она по возможности старалась сбежать из пустого дома в конюшни или сараи для стрижки овец. Но сейчас была зима, июнь 1916 года, и в то время, как в мире грохотали бои, в Киворд-Стейшн стояла почти призрачная тишина. На улице шел небольшой моросящий дождь, типичный для Кентерберийской равнины. Животные прятались под деревьями, а работники фермы, наверное, играли в покер в конюшнях — как и тогда, когда Гвин впервые вошла в конюшню Киворд-Стейшн и познакомилась с неким Джеймсом МакКензи. Энди Макэран, Покер Ливингстон… В живых не осталось уже никого, Энди ушел вслед за своим другом Джеймсом всего лишь несколько месяцев спустя.

Гвинейра с горечью улыбнулась, думая о том, что теперь, наверное, они все снова вместе и снова играют на каком-нибудь облаке.

— Смотрите, не жульничайте со святым Петром! — пробормотала она, приглаживая распущенные волосы.

Она переживала по поводу Джека — он не писал целую вечность, а ведь уже давным-давно должен был уехать с этого побережья в Турции. Галлиполи — Гвинейра до сих пор не знала, как это правильно произносится. Да теперь и не нужно учиться. После отчаянной атаки в августе англичане оставили побережье. Войска АНЗАКа были отозваны. Будто бы в порядке и почти без потерь. В газетах Крайстчерча писали об уходе с Галлиполи как о победе, хотя все понимали, что это было грандиозное поражение. И, скорее всего, Джек не осмеливался признаться в этом. Гвинейре это казалось единственно возможным объяснением его молчания.

Но еще больше она тревожилась за Глорию. Прошел почти целый год после того, как девочка исчезла из отеля в Сан-Франциско, и с тех пор никто ничего о ней не слышал. Уильям и Кура по-прежнему оплачивали услуги нескольких частных детективов, но Глории и след простыл. При этом Кура была скорее в ярости, чем тревожилась за дочь; вероятно, вспоминала, как много лет назад сама сбежала от мужа с надежной Киворд-Стейшн и как скиталась по Новой Зеландии и Австралии. Опасности для жизни это не представляло, и Гвинейра тогда тоже не очень-то беспокоилась. Временами она не знала, где находится Кура, но всегда была уверена в том, что та не покидала Южного острова. Но Глории, которая могла оказаться где угодно, не хватало непоколебимой уверенности в себе, присущей Куре-маро-тини. Кроме того, Сан-Франциско совершенно не такой, как Крайстчерч. Джордж Гринвуд, знавший этот город, сомневался, что Глория покинула его.

— Мне очень жаль, мисс Гвин, но представьте только, как девушка, одна, в этом болоте разврата… — Джордж замолкал, и Гвинейра не хотела даже думать, каким образом могла умереть ее правнучка.

— Извините, мисс Гвин, но ужин готов! — Кири, ее старая домработница, открыла дверь в маленький кабинет Гвинейры, где она любила прятаться, потому что здесь ее голос хотя бы не отдавался эхом, когда она разговаривала сама с собой.

Гвинейра вздохнула.

— Я не голодна, Кири… А остатки аппетита пропадут, если ты накроешь в салоне. Я могу прийти к вам в кухню, и мы перекусим вместе, хорошо?

Кири кивнула. И она, и кухарка Моана давно уже стали для Гвинейры скорее подругами, чем служанками. Кири не готовила грандиозный ужин, просто пожарила рыбу по маорийскому рецепту и приготовила сладкий картофель.