Укрощение леди Лоринды - Картленд Барбара

Где вы, зеленые лужайки? Где цветы и кустарники, пленявшие дивной красотой и свежестью? Теперь они представляли собой настоящие джунгли; повсюду пробивалась молодая поросль; отсутствовало хоть какое-то подобие формы и порядка. И все же в небе сияло солнце, и у Лоринды невольно возникло ощущение, что она вернулась домой.

Лоринда вышла из дома навстречу яркому свету, и ей почудилось, что она слышит голос своей покойной матери, зовущий ее. Но потом, не желая вспоминать о прошлом, Лоринда вернулась обратно в комнату, где сидел отец.

— Я собираюсь осмотреть дом, — сказала она, — и мне бы хотелось пообедать пораньше. Я ничего не ела с самого утра и сильно проголодалась.

— Еда здесь просто омерзительная! — заявил граф. — В доме нет никого, кто бы умел как следует ; готовить, и я…

Лоринда не стала дожидаться, пока он закончит свою жалобу. Она принялась осматривать дом и обнаружила, что вид у него еще более ужасный, чем она предполагала.

— Надеюсь, что хотя бы это съедобно, — брюзжал граф во время обеда. Он положил себе в тарелку порцию с блюда, поданного старой домоправительницей.

— Большую часть еды приготовила я сама, — призналась Лоринда. — Завтра я преподам миссис Доджман несколько уроков, так что, думаю, нам не придется голодать.

— Безусловно, это гораздо вкуснее того, чем мне приходилось довольствоваться за последние дни, — проворчал отец.

— А ты не пробовал подстрелить пару-другую кроликов? — поинтересовалась Лоринда. — Они часто попадались мне на глаза, пока я проезжала по парку.

— Я пока еще не нашел ружья, — ответил граф.

— И чем же ты занимался все это время, папа?

— Ходил в деревню.

— Без сомнения, затем, чтобы заглянуть в «Герб Пенрина», — заметила Лоринда.

— Куда еще мне было пойти? В доме даже нечего выпить. — Он немного помолчал и добавил: — По крайней мере у них есть превосходный бренди!

Лоринда посмотрела на отца удивленно, и он пояснил:

— Превосходный, потому что из Франции!

— Ты хочешь сказать, его провезли сюда контрабандой?

— Конечно — корнуоллцы, как всегда, верны себе.

Лоринда молчала, и он задумчиво произнес:

— Пожалуй, мы сами тоже могли бы попытать счастья в контрабанде! Говорят, что те, кто занимается этим промыслом, умудряются сколотить себе состояние, иногда в пять раз превышающее их первоначальный взнос!

— Неужели правда? — Лоринда вспомнила, что жители деревни были замешаны в контрабанде либо часто связаны с ней. Она понимала, что вознаграждение с лихвой окупало риск, но такая прибыль все же представлялась невероятной.

— Во всяком случае, контрабанда хоть немного помогла бы скрасить существование в этой дыре, — заметил граф.

Он говорил с несвойственным ему пылом, и так как у Лоринды не было ни малейшего желания ему противоречить, она спросила:

— Должно быть, местные жители сильно удивились, увидев тебя в деревне. Многое ли там изменилось со времени нашего последнего посещения?

— Ничего, что бросалось бы в глаза, если не считать, что немало людей успели уйти на тот свет, а остальные выглядят так, будто вот-вот готовы за ними последовать.

Лоринда рассмеялась:

— Держи выше голову, папа. Конечно, тут не Карлтон-Хаус и не клуб Уайта, но это наш дом, и, раз уж нам суждено жить здесь, давай усматривать во всем только хорошее.

— Лично я не вижу тут ничего хорошего, — проворчал граф.

— Кажется, в прошлом у нас было несколько знакомых среди соседей, — пыталась вдохнуть в него оптимизм Лоринда, — хотя я помню их не слишком отчетливо.

— Может, это и так, но я пока с ними не встречался.

— Вряд ли они знают, что ты здесь. Постарайся вспомнить их имена.

Отец пожал плечами, словно эта тема его нисколько не занимала, и неохотно сообщил ей:

— Кое-какая новость у меня все же есть.

— А именно?

— Какой-то глупец — иначе его назвать нельзя — решил восстановить Пенрин-Касл!

— Просто не верится! — воскликнула Лоринда. — И кто же он? Один из Пенринов?

— Нет. Насколько я помню, его имя Хейл — Дурстан Хейл, и он совсем недавно приехал из Индии.

— Должно быть, он очень богат, если может позволить себе такие расходы, — предположила Лоринда. — Насколько я помню, Пенрин-Касл был в более запущенном состоянии, чем наш дом.

— В деревне говорят, что у него денег куры не клюют. Хотелось бы знать, не играет ли он в карты…

— Папа… ради Бога! — перебила его Лоринда. — Ты же знаешь, что тебе не следует играть, пока ты не освободишься от долга.