Констанция. Книга четвертая - Бенцони Жюльетта

«Дорогая, дорогая, держись, — шептал граф де Бодуэн, — они попытаются тебя сломить, попытаются уговорить. Не поддавайся, не поддавайся, ведь я, дорогая, ничем не могу тебе помочь, ничем, ведь я всего лишь маленький человек, подданный короля. А ты очень сильная, очень сильная, Констанция, только ты можешьпротивостоять королю».

Под звуки торжественного песнопения монахинь, Констанция была препровождена в боковой неф, где размещалась исповедальня. Старая монахиня подтолкнула Констанцию и задвинула за ней бархатную штору.

Констанция тяжело опустилась коленями на низкую скамеечку, обитую красным бархатом, и припала к решетке.

— Восхвалим господа нашего Иисуса Христа, — послышался старческий дребезжащий голос епископа.

Констанция истово осенила себя крестным знамением и припала к решетке. Она видела морщинистое горбоносое лицо старого епископа, видела его бесцветные глаза, дряблые дрожащие руки, молитвенно сложенные перед губами.

Дочь моя, — наконец-то начал разговор епископ.

— Слушаю вас, святой отец.

— Дочь моя, — повторил священнослужитель, — то, о чем я хочу поговорить с тобой, очень деликатная материя, очень не простой разговор. Священник замолчал.

— Я слушаю вас, слушаю, святой отец, — как бы помогла ему Констанция.

— В некоторых случаях мы все должны заботиться о благосостоянии верующих, — дребезжал голос епископа, — ты понимаешь меня?

— Не совсем, святой отец, — отрицательно закивала Констанция, — я не понимаю, о чем вы говорите.

Старый епископ тоже тряхнул головой, как бы отмахиваясь от назойливой мухи.

— Ты должна помочь нам, дочь моя.

— Чем, святой отец, я могу помочь вам? Если это в моих силах, я с радостью сделаю это, — торопливо проговорила Констанция.

— Наш король очень обеспокоен, он страдает. А для страны, для подданных, для всех верующих это очень плохо, — епископ осекся.

— Что вы этим хотите сказать? — недовольно произнесла Констанция, глядя на узкий солнечный луч, запутавшийся в серебристых волосах епископа.

— Я хочу сказать, дитя мое, что мы должны заботиться о нашем короле. Все его подданные должны о нем заботиться. — Я не понимаю вас, святой отец, — был ответ Констанции де Бодуэн.

— А мне кажется, дитя мое, что ты меня прекрасно понимаешь, — вновь задребезжал голос епископа, постепенно переходя на шепот и становясь все тише и тише. — Король испытывает страсть, страсть, дитя мое, к тебе. Он думает о тебе целыми днями, он забросил все государственные дела, он думает о тебе все больше и больше, страдает по тебе все сильнее и сильнее. — Но я здесь при чем, святой отец? — воскликнула Констанция, уже собираясь встать с колен.

Но в этот момент шторка открылась и в кабину заглянул еще один старый священнослужитель. Он опустил свою ладонь на плечо молодой женщины, как бы заставляя ее остаться на месте.

— Слушай, слушай, дитя мое, что говорит святой отец. Слушай и постарайся вникнуть в эти мудрые слова. — Нет, нет, — прошептала Констанция, но не смогла подняться с колен.

— В Библии написано, что мы все должны любить друг друга, так возлюби, возлюби ближнего своего, — заговорил вновь пришедший священник.

— Нет-нет, — поправил его епископ, — милость господа нашего безгранична и тебе, дитя мое, будут отпущены все грехи, все до единого. Вы должны открыть королю свое сердце, — зашептал епископ.

— Нет, нет, этого никогда не произойдет! — быстро зашептала Констанция, — никогда, никогда и ни при каких обстоятельствах!Она вновь попыталась подняться с колен, но священнослужитель удержал ее.

— Вот что я скажу тебе, дитя мое, — прошептал священник, — все твои грехи уже отпущены.

— Наш король болен, — второй священник вторил епископу, — он хочет, чтобы ты, дитя мое, полюбила его, полюбила как мужчину, как своего короля, как властелина.

— Но ведь я замужем, я жена…

— Все грехи отпущены. Отпущены — в два голоса произнесли священнослужители.

— Но ведь даже король не может возжелать жены ближнего своего! — воскликнула Констанция, чувствуя, что рассудок ее мутится, чувствуя, что в ней происходит что-то очень странное. Вдруг она вскрикнула, ощутив резкую боль в низу живота, ощутив, что ребенок, которого она носила под сердцем, резко шевельнулся. Она с трудом поднялась с колен и едва сдерживая крик, обливаясь холодным потом, попыталась сделать несколькошагов, но тут же вскрикнула и стала медленно оседать на пол, корчась и тяжело дыша.