Любовь, только любовь - Бенцони Жюльетта

Но смех Ландри прозвучал успокаивающе.

– У меня есть мои кулаки… и я с ума схожу при мысли, что ты во власти этого зверя. Ложись теперь. Я ухожу. Спи как можно больше, чтобы набраться сил. Кстати, я принесу тебе завтра что-нибудь поесть…

Катрин почувствовала, что руки Ландри ощупывают ее плечи. На мгновение они застыли, и он поцеловал ее в лоб.

– Держись! – прошептал Ландри. – До завтра!

Она услышала, как он пошел к камину, ступил на угли и тихонько выругался, ища веревку, которую оставил висеть в дымоходе. Потом она услышала что-то вроде стона – это Ландри подтянулся на руках, зашуршала сажа, которую он задел по пути, и все затихло… Катрин опять осталась наедине с ночью и холодом. Она поплотнее закуталась в куртку молодого человека, подоткнув под себя солому, и попыталась уснуть. Но тот тяжелый сон, которым она забылась до прихода своего друга, был теперь далеко от нее. Катрин не могла даже закрыть глаза. Вернувшаяся надежда разволновала ее. Часы, отделяющие ее от возвращения Ландри, показались ей чудовищно долгими… целая вечность из минут и секунд. И самое странное, что вернулся страх. Разыгравшееся воображение Катрин работало как сумасшедшее. Опасности, подстерегавшие молодого человека, показались ей огромными, а ее воспаленный мозг преувеличил их серьезность. Он мог упасть на трудном спуске, встретить этого громилу Фаго, а может быть, и других… Вся ее жизнь, вся ее надежда зависели теперь от жизни этого молодого храброго человека, но ведь он мог встретить более сильного врага. Если Ландри погибнет сейчас или завтра, возвращаясь сюда, никто никогда не узнает, что с ней случилось. У Катрин не будет возможности защититься от этого чудовища Фаго, она будет в полной власти садистских капризов Гарена, и никто не придет ей на помощь…

Как будто для того, чтобы усилить ее тревогу, снаружи донесся протяжный вой, и пленница с трудом сдержала крик ужаса…

Понадобилось какое-то время, чтобы она поняла, что это был зов волка, а не хрип агонии. Ее бешено колотившееся сердце успокоилось не сразу. Пугливо прижавшись к стене, она почувствовала под рукой кинжал, оставленный ей Ландри, схватила его и сунула за корсаж. Холод кожаных ножен был ей приятен. Это оружие приносило облегчение, успокаивало ее… Если что-нибудь случится с Ландри, кинжал поможет ей избавиться от страдания, страха, голода. Мысль о том, что у нее теперь есть выход – пусть и жестокий, – укрепила ее мужество. Болевшие, скованные мышцы расслабились, ледяные пальцы немного потеплели. Положив руку на корсаж, как бы защищая спасительный кинжал, она улеглась, постаравшись пристроить металлический ошейник так, чтобы он причинял поменьше неудобств, и закрыла глаза. Легкий нервный сон овладел ею. Во сне она вздрагивала – ей снились кошмары.

Луч света под дверью и скрип засовов, которые кто-то старался отодвинуть очень тихо, внезапно вырвали ее из этого дурного сна и отбросили к стене, растерявшуюся, с бешено колотящимся сердцем и холодным потом вдоль позвоночника. Ночь была все так же черна, и Катрин не могла определить время. Молодая женщина догадывалась о том, что сейчас произойдет. Та осторожность, с которой Фаго старался войти к ней, говорила о том, что он надеялся застать ее спящей… Скрип продолжался, но совсем легкий. Если бы Катрин спала не таким тревожным сном, она могла бы ничего не услышать.

Дверь приоткрылась. Отталкивающее лицо Фаго показалось в щелке. Он, видимо, где-то прикрепил свой факел, пляшущие отсветы которого рисовали на двери фантастические тени… Войдя, он сразу же захлопнул за собой дверь. Ночь становилась прозрачной, но перепуганная Катрин слышала только прерывистое дыхание этого зверя. Она судорожно нащупала у себя на груди кинжал Ландри, вытащила его из ножен и сжала в руке. Отвратительный запах Фаго защекотал ей ноздри в тот момент, когда огромные влажные лапы обрушились на нее с ужасающей решимостью. Одной рукой он схватил ее за горло, а другой пытался обнять за талию…

Охваченная паникой, задыхаясь от отвращения, Катрин перестала рассуждать. Ее рука поднялась, и она ударила… Фаго испустил крик боли и выпустил ее.

– Убирайся, – прошипела сквозь зубы Катрин, – убирайся, или я убью тебя, если ты посмеешь еще раз прикоснуться ко мне…

Без сомнения, боль вызвала страх в тупой голове тюремщика, потому что он застонал, как животное, короткими всхлипами… Но он ушел. Дверь за ним закрылась. Катрин видела, как он убегал, держась рукой за плечо… Его стоны еще какое-то время доносились до нее, и она заметила, что в своем обезумевшем состоянии он не закрыл дверь до конца, засовы не скрипнули… Когда тревога отступила, Катрин решила дождаться утра. Она была слишком напугана, чтобы сейчас заснуть.