Зимняя роза - Робертс Нора

— Я просто подтяну стремена повыше, чтобы тебе было удобно ехать. А что случилось с твоими лошадьми?

— Их взяли те, кто уехал в первый год после катастрофы, — Дейрдре приказала себе расслабиться и, чтобы отвлечься, стала гладить Касмора по выгнутой шее. — Еще у нас были коровы и овцы. Тех, которые не пали от мороза, пустили на мясо. Вокруг были фермы и поселки, но люди пришли в замок в поисках убежища и пищи. Или ушли в лес в надежде найти выход. Сейчас они где-то там, под снегом и льдом. А почему вы хотите переспать со мной?

— Потому что ты прекрасна.

— Для мужчин все действительно настолько просто? — Дейрдре хмуро взглянула на него.

Принц рассмеялся и покачал головой. Девушке нестерпимо захотелось, чтобы сейчас ее пальцы ласкали его шелковистые черные волосы, а не конскую гриву.

— Иногда решиться просто, иногда нет. Но я еще не закончил с ответом. Твоей красоты для меня было бы достаточно, чтобы захотеть провести с тобой ночь. Попробуй, опусти пятки. Вот так! — он дружески хлопнул ее по сапогу и снова пошел вперед, ведя коня на поводу. — Но кроме красоты у тебя есть сила и смелость. Они привлекают меня. У тебя острый ум и твердые суждения о долге и чести. Для меня это вызов. И в довершение всего я считаю, что женщина, которая умеет сажать картошку, как крестьянка, и обращается с кинжалом, как убийца, достойна восхищения.

— Я думала, что когда мужчина хочет развлечься с женщиной, он пытается покорить ее лестью, стихами и долгими взглядами, полными муки и желания.

«Что за женщина! — подумал Кайлер. — Я еще никогда не встречал похожей».

— А тебе бы этого хотелось?

Дейрдре немного подумала об этом и успокоилась. Намного легче, когда можно все спокойно обсудить.

— Я не знаю.

— Ты бы не поверила словам.

Дейрдре не смогла удержаться от улыбки.

— Да, вы совершенно правы. Вы переспали со многими женщинами?

Принц смущенно кашлянул и пошел быстрее.

— Вот на этот вопрос, милая, мне бы не очень хотелось отвечать.

— Почему?

— Потому что… это деликатная тема, — попытался объяснить он.

— Вы бы с большим удовольствием рассказали мне, многих ли мужчин убили?

— Я убиваю не ради спортивного интереса или развлечения, — его голос был холодным, как зимний ветер. — Нет большой заслуги в том, чтобы отнять у человека жизнь, моя госпожа. Война — мерзкое занятие.

— Наверное… Я не хотела вас оскорбить.

— Мне надо было дать им уйти, — он говорил так тихо, что девушке пришлось наклониться, чтобы разобрать слова.

— Кому?

— Тем троим, что напали на меня уже после того, как мы победили. Когда я ехал домой. Мне надо было дать им спокойно пройти. Уже и так было пролито слишком много крови.

Она уже видела эти мысли в его душе и знала, что принц говорит правду. Он убил их не из ненависти и не ради того, чтобы удовлетворить собственную жестокость. Он убил их, чтобы остаться в живых.

— Они не дали бы тебе пройти.

— Они устали, и один из них уже был ранен. Если бы я, как и положено, ехал с эскортом, они просто сдались бы. Получается, их погубили собственный страх и моя беспечность. Я сожалею о том, что произошло.

…И гораздо больше о том, что пришлось отнять у них жизнь, поняла Дейрдре, чем о том, что сам он получил тяжелые раны. Осознав это, она почувствовала, как сердце болезненно сжалось.

— Кайлер, — она впервые обратилась к принцу по имени, просто как к Другу. И наклонилась вперед, чтобы коснуться пальцами его щеки, как могла бы коснуться щеки любимого. — Ты будешь хорошим правителем.

В этот вечер Дейрдре пригласила его на ужин. Тоже впервые. Принц надел принесенный Корделией полотняный камзол, едва уловимо пахнущий лавандой и розмарином. Кайлер подумал, что камзол специально для него откопали на дне какого-нибудь сундука, но, поскольку сидел он неплохо, жаловаться было не на что. Но когда слуга привел его в обеденную залу, Кайлер пожалел, что не может одеться так, как подобает принцу.

Дейрдре снова была в зеленом, но это было далеко не скромное платье из домотканой материи. Бархат платья струился, едва прикрывая молочно-белую грудь, мягкие глубокие складки юбки сбегали от талии до самого пола. Ее длинные волосы были распущены, но на голове сверкала усыпанная драгоценными камнями корона. В сиянии свечей она была прекрасна, как видение. И была королевой до кончиков ногтей.