Страстная Лилит - Холт Виктория

– Поклянешься, что ничего не скажешь? Лилит с готовностью кивнула.

– Ни единой душе. Ни Бесс, ни Аде... никому? Да, и Уильяму?

– Клянусь, – торжественно сказала Лилит.

– Ну, ты знаешь Тома Полгарда. – Джейн как-то глуповато улыбнулась, и Лилит начала кое о чем догадываться.

– Что, ты... и Том Полгард?..

Джейн кивнула. Потом она вдруг испугалась:

– Ты не должна и слова никому сказать. Будет ужасно, если ты это сделаешь. Что скажут его отец и мать?

– Свиньи! – Лилит плюнула на землю, стараясь сделать это так, как это, она видела, делают рыбаки. – Свиньи... эти двое.

– Прекрати эти разговоры, – урезонила ее Джейн.

Лилит приняла высокомерный вид. Джейн не должна говорить с ней таким образом. Лилит знает тайну Джейн; забавно знать тайны людей. Это дает человеку возможность властвовать. Власть! Вот что Лилит хотела больше всего. У нее была власть над Амандой, чтобы, пусть наедине, стать ей ровней. Теперь вот она завладела секретом Джейн, и Джейн не будет больше важничать из-за того, что она старшая сестра.

Лилит повторила:

– Свиньи... оба! Но, Джейн, ты хочешь выйти за него замуж? Джейн опечалилась.

– Ну, мы бы хотели... но они никогда нам этого не позволят.

– Вы должны убежать.

– Куда же нам бежать?

Лилит искоса посмотрела на сестру. Убежать... от сытой жизни? Оставить островки благополучия, которыми были дом Леев для Джейн и ферма отца для Тома Полгарда, потому что, подумала Лилит, миссис Полгард не гонит своего сына из-за стола; фермеры, не будучи дворянами, а занимая лишь ступеньку или две выше наемных рабочих, тем не менее очень ценили своих детей, особенно сыновей, как Том Полгард.

– Ну и что же вы будете делать? – требовательно спросила Лилит.

– А вот этого мы и не знаем.

– Ты собираешься сейчас встретиться с ним?

– Да, нам необходимо, Лилит. Но боязно, что кто-нибудь увидит. Бог знает, что скажут фермер и его хозяйка, если нас поймают. Нам очень надо повидаться, Лилит. Вот так-то.

– Ступай, коли так, – ответила Лилит. – Я про тебя не скажу. Пойду домой и скажу, что тебя не отпустили; а на обратном пути буду тебя здесь ждать.

– И правильно. Так и сделай. Но помни... ни словечка йи одной душе. Это очень опасно.

Лилит кивнула и пошла дальше одна, думая о них, о Джейн и Томе Полгарде, так похожих друг на друга скромных людях, которым требуется лишь еды вдоволь да спокойная жизнь; а теперь вот их так захватила эта любовь, что им нужно еще что-то, чего очень трудно будет добиться.

А почему это так? Внезапно злость охватила Лилит. Потому что фермер и его хозяйка считают Джейн Треморни не парой их сыну. Почему? Все это из-за несправедливостей жизни, когда некоторые рождаются в хижинах, некоторые на фермах, а другие, как Аманда, – в больших домах. Такие мысли заставляли Лилит ненавидеть белый свет.

Когда она добралась до дому, там была мать с маленькими детьми, а Уильям вышел в море с отцом. Они обедали песчанками, которых малыши собрали на берегу. Значит, с едой у них худо. Поэтому они были очень рады видеть Лилит, а еще больше пакет, который она принесла.

Она открывала его и смотрела на их сияющие глаза. Она сама отложила порции для Уильяма и отца. Когда Лилит делала все это, ее согревало удивительное, новое для нее чувство собственного могущества, значение которого она начала вполне понимать.

Как славно было смотреть на еду равнодушно, в то время как малыши завороженно глядели на нее, Лилит, как на богиню, а старая бабка многозначительно покашливала, гордясь ею.

– А что с Джейн-то?

– А ее не пустили.

Они понимающе кивнули. Глаза старой бабки сияли. Уже двое из их семьи оказались в доме Леев! Это было достижение, которому завидовала вся деревня; и все это благодаря ей!

Позднее Лилит сидела вместе со старухой около хижины и набивала ей трубку, как делала это, будучи маленькой.

– Так-так, моя красуля. Не жалей табаку, я его часто получаю, ты же знаешь.

– От Билла Ларкина, вот от кого, – сказала Лилит. – Его отец был когда-то твоим любовником и не забыл это.

Лилит хотелось говорить о любви, о чувстве, пришедшем к Джейн и превратившем ее из спокойной девушки в ту, которая готова навлечь на себя гнев Полгардов за часок, проведенный с их первенцем в поле. Старая бабка Лил всегда была готова порассуждать на свою любимую тему.

– Твоя правда, моя королевна. Старый Джек Ларкин, он на смертном одре сказал своему сыну Биллу, начавшему заниматься тем, на что он сам его и подтолкнул. «Билл, – говорит, – позаботься, чтобы у старой Лил Треморни всегда был табак... постоянно, как при мне... потому что мы с Лил много значили друг для друга в прежнее время... никого не было милей ее». Вот его слова.