Страсти по императрице - Бенцони Жюльетта

Обычно угрюмый и холодный император пожелал поздравить актрису с талантливым исполнением роли и сделал это с любезностью, озадачившей князя де Монтенуово, строгого, надменного, невыносимого церемониймейстера императорского двора,- соблюдение этикета стало чуть ли не его призванием.

Спустя некоторое время император, ему уже исполнилось пятьдесят три года, снова встретился с молодой женщиной на знаменитом Балу промышленности - вся Вена считала своим долгом на нем присутствовать. К великому удивлению всех присутствовавших и его окружения, император долго говорил с актрисой, дав, таким образом, повод для многочисленных недоброжелательных пересудов; они, однако, ничуть не помешали Катарине Шратт стать чем-то вроде актрисы, приближенной ко двору. Она стала появляться в лучших ролях в самых важных случаях, таких как вечер, устроенный императором в замке Кремзирт в честь русского царя и германского кайзера.

Естественно, многие в Вене стали утверждать, что она сделалась любовницей Франца Иосифа,- и на мрачный его характер ее красота и очарование, казалось, действовали самым удачным образом. Но сплетники и сплетницы с гнусным нетерпением ждали возвращения императрицы из очередного путешествия. Как воспримет Елизавета столь широко распропагандированное любовное приключение мужа?

Именно об этом и спрашивала себя фрау Шратт, глядя на прекрасное лицо государыни - совершенно спокойное, даже любезно улыбающееся.

- Вы очаровательны,- признала императрица.- Мне известно, что ваша веселость, ваше остроумие дают императору возможность отдохнуть от его утомительных трудов. Одним словом, вы хорошо на него действуете… так хорошо, как я уже больше не могу! - добавила она с некоторой меланхолией в голосе.

- Однако… - тихо произнесла фрау Шратт,- император глубоко любит Ваше Величество. Уверена, что больше всех в мире!

- Знаю! И со своей стороны испытываю к нему бесконечную нежность. Но вам, как и всем здесь, известно, что я ненавижу Вену, двор, задыхаюсь, потому что в этих мрачных дворцах никогда не чувствовала себя как дома. И потому сторонюсь их, как только могу… А император, оставаясь привязанным к ним, так одинок!

На этот раз актриса не нашлась что ответить. Как и вся Австрия, она знала о взбалмошном характере императрицы, чуть ли не маниакальном страхе перед безумием, мании путешествовать, о чрезмерных занятиях спортом, равно как о немыслимых режимах, которые она пред предписывала, когда ей казалось, что она поправилась на несколько граммов.

Елизавета неделями сидела исключительно на виноградном соке и на сигаретах, но при этом продолжала прогулки пешком и верхом на лошади, настолько продолжительные и утомительные, что их мог не выдержать любой закаленный и натренированный воин. Она уже стала странствующей императрицей… а вскоре ей предстояло стать еще и одинокой.

И все же супруг ее в самом деле продолжал питать к ней прежнюю любовь - первых лет их романтического супружества. Он страдал от того, что жена постоянно покидала его,- ведь она ни на секунду не переставала быть для него все той же обожаемой Сисси, какой была когда-то. Но между этими столь разными людьми стояла империя, огромная, могущественная, которая, как каторжника, приковала Франца Иосифа к рабочему столу в Хофбурге или Шенбрунне. А Сисси никак не могла утолить свою жажду к перемещениям в пространстве и к свободе.

фрау Шратт все это было известно, и в глубине своего женского сердца она испытывала глубокую симпатию к императору, ей было его жаль. Знала и то, что, хотя все странности супруги никогда не повлияют на его любовь к ней, понять их ему никогда не дано. Да, впрочем, какой нормальный мужчина сумел бы это понять? Франц Иосиф всегда стремился к покою, к простому, мирному счастью. Будь он обыкновенным провинциальным аристократом, мог бы стать очень счастливым. Но империя сделала из него законченного бюрократа.

- Вы не ответили,- произнесла императрица, несколько удивленная молчанием актрисы.- Вам представляется столь скучным или даже затруднительным для вашей личной жизни дружить с императором?

- У меня нет личной жизни, мадам. Что касается моей дружбы, она полностью может быть отдана императору, если он захочет ее принять.

- Значит, вы соглашаетесь заняться им… развлекать его?

- От всего сердца!

- Вот и хорошо! Искренне вас благодарю, фрау Шратт, и хочу добавить, что всегда буду очень рада видеть вас во дворце.