Любовь на все времена - Смолл Бертрис

— Она могла бы расцвести и от моей любви, мать.

— Не будь таким жадным, мой старший брат, — упрекнула брата Фаруша-султан, сестра Мюрада, которая ехала в одном каике с матерью, — красивая женщина со светлыми волосами, белой кожей, которую она унаследовала от матери, и необыкновенно выразительными черными глазами. Султан усмехнулся, услышав замечание сестры.

— Я так же жаден на женщин, как ты на мужчин, сестра. Жадность, похоже, наша наследственная черта. Я удивляюсь, от кого она идет?

— Помолчи! — приказала валида. — Нас встречает хозяин дома с женой.

Каик султана первым из их маленькой флотилии причалил к пристани, и его без промедления привязали.

Султан вышел из лодки на берег.

— Я приветствую тебя, Явид-хан! Какой чудесный день для приема гостей ты наколдовал!

Принц почтительно стоял на коленях, пока великий оттоманский правитель не приказал ему подняться.

— Добро пожаловать, господин Мюрад. Вы оказываете моему дому высочайшую, незаслуженную честь.

Мюрад улыбнулся, слушая лесть, в которой звучала искренность. Потом посмотрел туда, где на коленях стояла жена принца, прижимаясь лбом к сапогу повелителя. Ее рыжие волосы заинтересовали его. Ну что ж, его мать могла говорить о других рыжеволосых женщинах из его гарема, но ни у одной из них не было волос такого невероятного медного цвета, даже у его замечательной Сафии. Он почувствовал вожделение. Ее красота и покорность, с которой она лежала у его ног, возбудили его. Он протянул руку, поднял ее и заглянул ей в глаза.

— А ты, принцесса, тоже говоришь мне — добро пожаловать?

— Конечно, мой повелитель, я от всего сердца приветствую и надеюсь, что мой скромный дом не разочарует вас, — вежливо сказала Эйден, но в его глубоких глазах угадала желание. Это испугало ее. Она еще раз возблагодарила Бога, что стала женой Явид-хана, а не была отдана на милость этому человеку.

— Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь разочаровать меня, Марджалла, — сказал он двусмысленно.

К счастью, в этот момент причалил каик валиды, а следом за ним и каик Сафии. Эйден отошла от султана, чтобы должным образом приветствовать мать султана, его сестру, его любимую жену и Янфеду, которые выразили свое удовольствие оттого, что принц и принцесса пригласили их на праздник весенних цветов.

— От тебя исходит сияние, дитя мое, — с одобрением сказала Hyp У Бану. — Подозреваю, ты очень счастлива с Явид-ханом.

— Да, это так, дорогая госпожа, — ответила Эйден. — Отдаю должное вашей мудрости, вы увидели то, чего Другие не заметили. «Бог мой, — думала Эйден, — я начинаю говорить как они».

— Теперь, чтобы ваше счастье было полным, вам нужны дети, — продолжила валида. — Мы должны молить Аллаха, чтобы твое чрево наполнилось поскорее.

— Конечно, дети — это счастье и спокойствие, — вступила в разговор Сафия. — Не знаю, что бы я делала без моего дорогого Мехмета.

К величайшему удивлению Эйден, при этих словах и Янфеда, и Фаруша-султан закатили глаза, но Hyp У Бану предпочла не услышать их и увела свою красивую дочь. Эйден в первый раз оказалась лицом к лицу с госпожой Янфедой. Сестра султана показалась Эйден очаровательной, но лицо Янфеды заворожило ее — близкая подруга валиды была женщиной невиданной красоты.

Янфеда — крохотное худенькое создание, с гладкой кожей цвета белой розы, с иссиня-черными волосами и глазами, черными, как агаты в ожерелье Эйден. Они светились живым интересом. Она была одного возраста с Hyp У Бану, но по внешнему виду напоминала девочку. Неизвестно почему, Эйден показалось, что она напоминает Осман-бея.

— Дорогое дитя, — сказала она низким грудным голосом, который не вязался с ее хрупкой фигуркой, — так любезно было с твоей стороны пригласить меня на этот замечательный праздник.

Ее глаза изучали Эйден. Вдруг Эйден поняла, почему эта женщина напоминала ей Осман-бея. Она видела больше, чем обычные люди.

— Как осмелилась бы я не включить в число гостей госпожу Янфеду, которую называют одним из столпов империи?

Янфеда засмеялась.

— Хотелось бы думать, что это можно считать похвалой.

— Именно так, — ответила Эйден.

Янфеда мягким жестом дотронулась до руки Эйден.

— Ты прелестное дитя, — сказала она. — И ты мне нравишься.

— Ну, ты удостоилась величайшей похвалы, принцесса Марджалла! — воскликнула Фаруша-султан. — Тетушка Янфеда трудно сходится с новыми людьми. Она, очевидно, видит в тебе что-то, чего другие видеть не могут.