Обманутая любовь - Райс Патриция

– Я предложил вашей матери, чтобы вы и она сопровождали меня в Лондон. В этом захолустье ей никогда не получить должного лечения и ухода. В Лондоне к услугам миссис Мактавиш будут лучшие врачи, а у ее постели будет постоянно дежурить сиделка, чтобы она не страдала от одиночества в ваше отсутствие.

Ну, уж нет! Больше она не позволит ему одурачить себя. Разве можно поверить в его благородство? Этот грубый презренный янки с каменным сердцем способен на все, в том числе и на гнусный шантаж.

– Мою мать нельзя поднять и увезти! У нее слабое здоровье, она не вынесет дальнего путешествия. Кроме того, я не верю ни единому вашему слову. Мы не примем от вас никакой помощи. Нам не нужна благотворительность.

– Ошибаетесь. Мое предложение отнюдь не благотворительность. Вы поселитесь у меня под видом гостьи. На самом же деле будете вести хозяйство, и выполнять кое-какую работу по дому. Мне надоело заботиться об этом самому. Скажу больше, я чертовски устал спать один, но раз уж вы проявляете такую строптивость, даю вам четырнадцать дней на размышление. Учтите: там вы увидите то, о чем и не подозреваете, живя в этой глухомани, погрязшей в предрассудках. За эти две недели вы должны решить, что вам больше по душе: жить в Лондоне, став моей любовницей, или вернуться с матерью в Корнуолл.

Лорд говорил холодным, бесстрастным тоном. На его лице не дрогнул ни один мускул. Кристина пристально наблюдала за ним. Девушку охватил леденящий ужас, когда она поняла, в какую ловушку он хочет ее заманить. Какой отъявленный мерзавец! Все в ней клокотало от ненависти, однако Кристина не решилась отказать ему сразу, опасаясь огорчить мать.

– Я написала дяде о нашем бедственном положении. Он сейчас путешествует, но, вернувшись, наверняка приедет за нами. Нам незачем отправляться с вами в Лондон, – с достоинством проговорила Кристина.

Его лицо чуть смягчилось. Рыбка проглотила крючок, оставалось лишь осторожно подсечь ее. Лорд нашел в этой девушке достойную противницу. Она не сможет отказаться от такого предложения.

– Ваша мать тяжело больна. Нельзя ждать возвращения дядюшки. Вы напишете ему из Лондона и сообщите новый адрес. За две недели он успеет откликнуться на ваше письмо.

– Вы погубите ее! Оставьте нас в покое, проявите милосердие! В Лондоне полно девиц. Выберете себе любую.

Так или иначе, оба чувствовали, что разговор почти исчерпан.

Дамиан наблюдал, как Кристина отдернула тяжелые пыльные портьеры. Ее стройный силуэт обрисовался на фоне окна, залитого утренним светом. Да, эта девушка, наделенная благородной грацией истинной леди, способна свести с ума половину Лондона. Лорд плохо разбирался в женской моде, но золотистые локоны, собранные в высокую прическу, не нуждались ни в каких дополнительных украшениях. Скажи это Дамиан любой светской леди, та пришла бы в восторг, но Кристина бросилась бы от него сломя голову, если бы он осмелился произнести что-то подобное. Кроме того, Дамиан вовсе не желал расточать ей комплименты, предпочитая, чтобы девушка продолжала считать его чудовищем.

– Давно ли ваша мать в таком состоянии? – спросил он. Кристина обернулась и удивленно взглянула на него.

– Мама всегда была болезненной. Неожиданная смерть отца окончательно подорвала ее здоровье. Но с какой стати я должна отвечать на подобные вопросы? Не все ли вам равно?

– Значит, она, вероятнее всего, не поправится и будет таять на глазах, если останется здесь, – продолжал Дамиан. – Мы должны перевезти миссис Мактавиш в Лондон, пока у нее еще есть на это силы. Она смелая женщина и, уверен, справится с переездом. Не стоит недооценивать ее.

На самом деле Дамиана поразила болезненная бледность вдовы, и он понял, что действовать надо безотлагательно. Если мать умрет, девушка окажется в еще более отчаянном положении. Первоначально это не входило в его планы, но теперь Дамиан считал себя обязанным позаботиться об этих женщинах в память о друге своего отца. Однако он вовсе не собирался объяснять свое поведение этой упрямой молоденькой англичанке. Тем более что это все равно не исправило бы содеянного.

– Откуда вы знаете, что она справится? – недоверчиво спросила Кристина.

– Не все ли вам равно? Соберите-ка лучше вещи. Я спешу. Мы должны добраться до гостиницы к заходу солнца. Спорить больше не о чем. Вы едете, и точка.

Граф шагнул к двери, нетерпеливо постукивая кнутом по ноге. Однако девушка не двинулась с места.