Гордая бедная княжна - Картленд Барбара

– Вы встретитесь-с ними в свое время, – ответил герцог, – но я хочу, чтобы вы поняли, что это – не шутка и не игра, а смертельно опасная операция! Если любой из вас поведет себя неестественно или подозрительно или по неосторожности скажет что-либо лишнее, все может окончиться катастрофой!

– Ты хочешь сказать, – спросила Долли. – что какие-то люди, а точнее, агенты, может быть, подслушивают нас и следят за нами?

– Это не исключено.

– От страха меня в дрожь бросает.

– – Вам нечего бояться, – успокоил их герцог, – если вы будете поступать так, как я вам сказал.

– Мы очень постараемся не подвести тебя, – пообещала Нэнси, – лично я нахожу все это слишком заманчивым!

– Пойдемте готовиться, – сказала Долли без особенного воодушевления.

– Будьте осторожны, не говорите ничего при стюардах, – предупредил герцог. – Я запрещаю кому-либо из вас говорить об этом до того момента, когда мы отчалим и направимся в открытое море.

Долли подошла к герцогу, поцеловала его в щеку и сказала:

– Ты умеешь изобретать оригинальные способы развлекать нас, дорогой. Ты мне даже нравишься в роли Бульдога Драммонда!

Герцог улыбнулся, но, как только она и Нэнси покинули каюту, сказал Джорджу Рэдстоку:

– Останься на минуту, Джордж!

Женщины были вне пределов слышимости, и герцог сказал:

– Ты сможешь взять одну из шляп своей жены, а также длинное пальто и шарф, какие бы она надела для поездки в открытом автомобиле?

– Да, конечно, – ответил лорд Рэдсток.

Немного поколебавшись, герцог сказал:

– Я бы не хотел, чтобы она знала, что мне это понадобится, а если не получится, то попроси ее не говорить об этом Долли.

На губах Джорджа появилась слабая понимающая улыбка, и он сказал:

– Я понимаю. Куда мне принести вещи?

– Положи их в каюту Гарри, – ответил герцог.

Джордж поспешил за своей женой, и Гарри сказал:

– Пожалуй, ты поступаешь разумно. Бак. Долли не понравится появление другой женщины на яхте.

– Именно об этом я и подумал, – сухо ответил герцог.

На самом деле он подумал, что в подобного рода предприятиях менее всего желательно участие таких людей, как Долли.

Она была непредсказуема, импульсивна, ненадежна и безумно ревнива.

Разумеется, ей ни к чему было ревновать к княжне Милице, которая уже продемонстрировала свою нелюбовь к нему.

Но одного того, что она женщина, было бы уже достаточно, чтобы испортить Долли настроение, и поэтому чем меньше она будет знать о русских до их появления на яхте, тем лучше.

Все эти соображения заставляли герцога с нетерпением дожидаться, когда они отправятся выручать русских.

Накануне вечером они обсуждали с Гарри, какая потребуется одежда, чтобы лучше замаскировать Великого князя и его спутников.

– Мои брюки подойдут им по длине, поскольку оба князя очень высокие, – сказал герцог, – но поскольку они чрезвычайно худы, трои френч подойдет им лучше, чем мой.

– У меня в запасе только один, – ответил Гарри.

– К счастью, у меня их несколько, – сказал герцог. – Я доверяю моему камердинеру во всем, даже приходилось не раз доверять ему мою жизнь, и я знаю, как он надежен.

Гарри знал, что камердинер герцога, Доукинс, был с ним на войне и так чтит своего господина, что сделает для него все, о чем бы он ни попросил.

– Доукинс сказал, – продолжил герцог, – что он положит одежду в большую корзину для пикников. Если кто-либо будет следить за нами, то подумает, что мы отправляемся за город, а когда мы возвратимся гораздо раньше, то просто решит, что мы передумали.

– Прекрасная мысль! – одобрил Гарри.

– Остается только разобраться с обувью, – продолжал герцог. – Мне кажется, что у русских тот же размер ноги, что и у меня, или, может быть, несколько меньший.

– Возьми две пары у меня, – сказал Гарри. – Я думаю, что моя нога на размер меньше, чем твоя.

– Я прикажу Доукинсу, – сказал герцог. – Он соберет все, что нам потребуется, в твою каюту.

Было ясно без слов, что каюта Гарри – единственное место, куда Долли не заглянет.

Через час, болтая и весело смеясь, они спустились по трапу на набережную, где их ожидал старый, но большой открытый туристский автомобиль.

Когда-то это был дорогой автомобиль германского производства, оставленный в Турции после войны.

Герцог, помимо прочих своих способностей, был еще и опытным шофером и часто принимал участие в скоростных заездах в Бруклендсе.