Очарованная - Лоуэлл Элизабет

«Боль легче скрыть, чем излечить».

Эмбер задумчиво слушала, как Ариана и ее арфа ведут между собой понятный только им одним разговор. Какие чувства горят под ледяным спокойствием юной норманнской леди — страх, гнев, печаль?

— Тебе нечего бояться того, что ты станешь женой Саймона. — уверенно произнесла Эмбер. — В его сердце бушуют страсти, но он всегда держит их в узде.

Пальцы Арианы на мгновение замерли, и она медленно кивнула. Голос арфы чуть-чуть смягчился.

— Да, — тихо произнесла Ариана. — Саймон всегда любезен со мной.

«Как-то он поведет себя, когда узнает, что его жена не девственница? Уж наверняка любезности у него поубавится.

Да, войны начинались и не из-за таких тяжких оскорблений. Так уж суждено: мужчины — убивают, женщины — умирают».

Эта мысль таила в себе мрачную привлекательность: она подсказывала Ариане выход из ужасной ловушки, подстроенной ей жизнью, обернувшейся болью и предательством.

— Саймон силен и красив, — добавила Эмбер. — А его ловкости и проворству могут позавидовать даже хозяйские кошки.

Пальцы Арианы запнулись.

— Глаза у него слишком… темные, — пробормотала она.

— Просто у него золотистые волосы — вот тебе и кажется, что его глаза чернее ночи.

Ариана задумчиво покачала головой.

— Дело не только в этом.

Эмбер, вздохнув, тихо произнесла:

— Да, у того, кто возвратился из сарацинских земель, болит сердце и тяжело на душе.

Печальный аккорд задрожал в тишине.

— Саймон не доверяет мне, — глухо произнесла Ариана.

— Тебе? — Эмбер невесело рассмеялась. — Он знает, что ты не ударишь его ножом в спину — и этого с него довольно. Вот мне он и вправду не доверяет — я-то знаю, что про себя он называет меня «чертовой ведьмой».

Удивление на мгновение промелькнуло в холодных дымчатых глазах Арианы.

— И уж коли мы заговорили о глазах, — сухо добавила Эмбер, — то и твои далеки и суровы, как луна друидов, несмотря на всю их убийственную красоту.

— Ты думаешь, меня это утешает?

— Не знаю. Разве может что-нибудь утешить тебя.

Ариана задумалась, и ее пальцы вновь замедлили свой легкий бег. Вдруг с внезапностью налетевшего сокола она ударила по струнам, и резкий, пронзительный звук разорвал тишину.

— Почему он называет тебя «чертовой ведьмой»? — спросила Ариана.

Но прежде чем Эмбер успела ответить, раздался глубокий мужской голос:

— Потому что Эмбер околдовала Дункана и похитила у него разум.

Женщины обернулись и увидели Саймона. Он стоял у входа в маленькую угловую комнату, которая была отдана в распоряжение Арианы на все время ее пребывания в замке Стоунринг. Ариана не думала, что пробудет здесь долго: единственное, что удерживало в Стоунринге лорда Доминика из замка Блэкторн, так это желание поскорее выдать наследницу норманнского барона за верного ему рыцаря, пока дела не пошли совсем скверно.

Саймон был уже вторым кандидатом в женихи для дочери барона Дегерра. Ариану никогда особенно не привлекал ее первый жених — Дункан, но Саймон… Всякий раз, когда она смотрела на него, у нее возникало странное чувство. Вот и сейчас его огромная фигура заняла весь дверной проем. Чаще всего его видели рядом с братом, лордом Домиником, или с мужем леди Эмбер, Дунканом, — только поэтому рост и могучее сложение Саймона не вызывали удивления у окружающих.

Ариана прежде ничего не слышала об этом рыцаре. Впер вые она увидела его в замке Блэкторн, когда он подошел к ней и передал повеление Доминика — готовиться к переезду в Стоунринг. Тогда ее с первого взгляда поразила изящная грация его сильного и гибкого тела. В черной глубине его глаз светились воля и ум.

Но порою, внезапно обернувшись, Ариана замечала, что его взгляд горит напряженным чувственным огнем.

Он желал ее. В этом она не могла ошибиться.

И Ариана с ужасом ждала того дня, когда Саймон даст волю своим страстям и силой заставит ее подчиниться себе. Но де сих пор он не делал к этому никаких попыток. Был неизменно любезен и предупредителен и вел себя с ней учтиво и сдержанно, что одновременно и успокаивало и… привлекало ее.

В глазах Арианы достоинства всех других знакомых ей муж-чип меркли по сравнению с Саймоном: несмотря на высокий рост, он был ловок и гибок, как кошка, и в то же время никому не уступал в силе и выносливости.

А может, все объяснялось гораздо проще — он был по-своему добр к ней во время их переезда в Стоунринг, хотя в его отношении и сквозило легкое превосходство. Дорога была долгой и тяжелой. Они ехали верхом, и путь их лежал далеко на север — Стоунринг находился в самом центре Спорных Земель, на границах которых норманны и саксы все еще вели ожесточенные бои. Битву при Гастингсе норманны выиграли полвека назад, но саксы и не думали складывать оружие и сражались за свои земли до последнего вздоха.