Мольба о милосердии - Картленд Барбара

Всякий раз, когда Мариста смотрела на него, он казался ей скорбным памятником безрассудству ее отца, и она едва сдерживала рыдания.

Летти прервала ее мысли, обронив задумчиво:

— Интересно, какой он на самом деле?

— Кто?

— Граф, конечно. Из-за того, что случилось с папенькой, мы всегда видели в нем чудовище, людоеда, который пожрал наше счастье, и потому мы в ужасе прятались от него.

В ее голосе было столько драматизма, что Мариста невольно улыбнулась.

— Вряд ли кто мог бы выглядеть ужаснее, чем ты его расписала, — заметила она мягко. — Тем не менее наша ненависть к нему вполне объяснима.

— Да, он омерзителен, — согласилась Летти, — однако я не думаю, что он жульничал, когда играл с папенькой, хотя нам, разумеется, хотелось бы думать, что он мошенник.

— Не сомневаюсь, все было честно, — кивнула Мариста. — В конце концов, Летти, он джентльмен и спортсмен. И все-таки…

Она замолчала.

— Продолжай! — потребовала Летти.

— Бесполезно говорить об этом, — махнула рукой Мариста. — Что сделано, то сделано, и теперь ничего не исправишь.

Летти поставила локти на стол и уперлась подбородком в ладони.

— Оглядываясь назад, когда, я была слишком юная и не понимала, что именно произошло, я не могу избавиться от ужасной мысли: как мог отец решиться на такое безрассудство, как попытка расплатиться с долгами при помощи карточной игры?

— А что еще ему оставалось? — Мариста пожала плечами. — Вообще-то маменька говорила ему то же самое, но его уже было не остановить.

Летти улыбнулась.

— Папенька был довольно импульсивным человеком, и я вся в него. А ты больше похожа на маменьку.

— Надеюсь, — оживилась Мариста. — Для меня очень лестно быть хоть чуточку похожей на нее.

— Ты просто ее копия, — убежденно заявила Летти. — В деревне все так и говорят: «Мисс Мариста точно как ее мать, царствие ей небесное. Самая прекрасная леди из всех, кто жил когда-нибудь на этой земле!»

Она так похоже изобразила деревенский выговор, что Мариста рассмеялась.

— Приятно все-таки, что нас здесь уважают.

Сестры некоторое время пребывали в задумчивом молчании, пока Летти не произнесла неуверенно:

— Предположим… Только предположим, что.., граф пригласит нас на прием… Ты пошла бы?

— Разумеется, нет! — отрезала Мариста. — — Я не желаю иметь с ним ничего общего. Не забывай, именно из-за него бедному Энтони приходится работать на ферме у Доусона, которого он ненавидит.

— По крайней мере он зарабатывает деньги, — парировала Летти. — Я вчера не спала, все думала, есть ли какой-нибудь способ и нам заработать на жизнь. Что-то же мы умеем, Мариста…

— Я тоже об этом думала. Но, хотя по настоянию маменьки мы получили неплохое образование, вынуждена признать, как это ни обидно, что у нас нет никакой надежды заработать хотя бы пенни, если только мы не станем мести улицы или разносить молоко!

И уже другим тоном Мариста добавила:

— Кстати о молоке. Сегодня твоя очередь забрать его с фермы и заплатить за эту неделю. Деньги на шкафчике в кухне.

Летти вздохнула.

— Значит, мне опять придется выслушивать охи и ахи матушки Джонсон насчет «старого доброго времени» да бесконечные жалобы, что самых лучших и сильных мужчин забрали на войну и теперь некому починить ей крышу.

— Я тоже все это выслушивала. Что ж, мне очень жаль Джонсонов, они совсем состарились. Ферма слишком велика, а сыновья их воюют с Наполеоном, и единственные помощники у них — шестидесятилетний старик да деревенский дурачок.

— Чокнутый Бен ни для чего не пригоден, — заметила Летти.

— Он кормит цыплят и собирает яйца, — возразила Мариста. — — Даже такой помощник лучше, чем вообще никакой.

— Он вечно такой угрюмый, — посетовала Летти. — У меня от него мурашки по коже!

— Возьми молоко, и сразу назад, — велела Мариста. — Скажи миссис Джонсон, что Ханне нужно молоко для завтрака, и она не станет тебя задерживать.

Летти скорчила гримасу, но промолчала.

В это время вошла Ханна.

— Вам письмо, мисс Мариста, — сказала она. — Его сунули под дверь вчера вечером, а может, сегодня утром. Я только что его увидела.

— Письмо?

Ханна поднесла конверт, который держала в руке, к самым глазам и воскликнула:

— Сейчас я вижу, что оно адресовано вашей матери.

Так на нем и написано: «леди Рокбурн», но адреса нет.

— Интересно, от кого оно может быть? — промолвила Мариста. — Очевидно, пишет кто-то незнакомый, поскольку не знает, что мама уже год как.., умерла.