Под парусом мечты - Ларк Сара

Однако родители Глории никогда не думали о подобном. Наоборот, Уильям и Кура Мартин, скорее всего, с любопытством представляли себе, как шокируют несколько чопорное общество Кентерберийской равнины своими подарками из «большого мира». Обоим были чужды условности и робость, и, судя по всему, они нисколько не сомневались в том, что их дочь воспринимает мир примерно так же.

Мчась полевыми тропками с головокружительной скоростью, чтобы хотя бы не потерять девушку из виду, Джек думал о матери Глории. Кура-маро-тини, дочь его сводного брата Пола Уордена, была экзотической красавицей, наделенной потрясающим голосом. Впрочем, музыкальность она скорее унаследовала от своей матери, певицы-маори по имени Марама, нежели от своих белых родственников. С самого детства Кура лелеяла мечту сделать карьеру оперной певицы и завоевать европейскую сцену, а потому постоянно работала над собственным голосом. Джек рос вместе с ней в Киворд-Стейшн и до сих пор с ужасом вспоминал Курины уроки пения и нескончаемую игру на рояле. Многим поначалу казалось, что в провинциальной Новой Зеландии у Куры нет никаких шансов воплотить свою мечту в жизнь, пока в лице Уильяма Мартина, своего будущего мужа, она не обрела поклонника, сумевшего сделать так, что ее талант раскрылся во всем своем блеске. Вот уже не первый год они колесили по Европе с группой певцов и танцоров маори. Кура была звездой ансамбля, исполнявшего традиционную музыку маори на западных инструментах и в своеобразной трактовке.

— Я выиграла! — Глория ловко остановила своего веселого пони посреди нагромождения камней, которое называли здесь «кругом каменных воинов». — А там, позади, и овцы!

Маленькая отара овцематок, собственно, и была истинной причиной поездки Джека и Глории. Животные выбрались из загона и теперь паслись неподалеку от круга камней, на священной для местного племени маори земле. Гвинейра МакКензи-Уорден, руководившая фермой, уважала религиозные чувства туземцев, несмотря на то что земля эта принадлежала Киворд-Стейшн. Для овец и крупного рогатого скота здесь вполне хватало пастбищ, и животным не было нужды бродить по святыням маори. Поэтому за обедом она попросила Джека перегнать овец, что вызвало бурный протест со стороны Глории.

— Я ведь тоже могу сделать это, бабуля! — заявила девочка. — Нимуэ еще нужно учиться!

С тех пор как Глория натренировала свою собственную овчарку, она постоянно просила, чтобы ей давали все более ответственные поручения на ферме, к вящей радости Гвинейры. Вот и на этот раз она улыбнулась правнучке и приветливо кивнула.

— Отлично, но Джек поедет с тобой, — решила она, хотя и сама не понимала, почему не позволяет девочке поехать одной. В принципе, повода для тревог не было: Глория знала ферму как свои пять пальцев и все люди в Киворд-Стейшн знали и любили Глорию.

Собственных детей Гвинейра не окружала такой чрезмерной заботой. Ее старшая дочь Флёретта, будучи восьмилетним ребенком, преодолевала верхом четыре мили до ближайшей маленькой школы, которой в то время руководила подруга Гвинейры, Хелен, жившая на соседней ферме. Но Глория была другой. Все надежды Гвинейры были связаны с единственной признанной наследницей Киворд-Стейшн. Только в жилах Глории и Куры-маро-тини текла кровь Уорденов, настоящих основателей фермы. К тому же мать Куры, Марама, была родом из местного племени маори; таким образом, Глорию признавали и туземцы. И это было важно, поскольку между Тонгой, предводителем нгаи таху, и семьей Уорденов с давних времен установилось противостояние. Тонга надеялся, что, если Глория выйдет замуж за маори из его племени, он будет пользоваться большим влиянием на этой земле. Впрочем, эта стратегия уже потерпела крах в случае с матерью Глории, Курой. Вот и Глория до сих пор не проявляла особого интереса к жизни и культуре племени. Конечно же, она бегло говорила на языке маори и любила слушать, как бабушка Марама рассказывала древние предания своего народа. Однако настоящую связь она чувствовала с Гвинейрой, ее вторым мужем Джеймсом МакКензи и, конечно, с их сыном Джеком.

Между Джеком и Глорией всегда были особые отношения. Молодой человек, будучи на пятнадцать лет старше своей сводной внучатой племянницы, в первые годы жизни Глории защищал и оберегал ее от капризов родителей, зачастую не проявлявших к дочери никакого интереса. Джек не любил Куру и ее музыку, а к Глории привязался с первого крика — в буквальном смысле этого слова, как любил говаривать отец Джека. Едва Кура прикасалась к клавишам фортепьяно, как малышка принималась громко кричать. Джек полностью разделял негодование девочки и таскал ее за собой, как щенка.