Ночной огонь - Коултер Кэтрин

— Мне бесконечно жаль, что в наших жилах течет одна кровь, — бросила она, направляясь к двери.

— Ариель! Подожди! Выслушай меня! В то утро он поклялся, что больше пальцем не притронется к тебе! Я высказал все, что о нем думаю, и он дал слово не причинять тебе боли!

Ариель ничего не ответила и не замедлила шага.

— Остановись! Ты не можешь так уйти! Длинные тонкие пальцы вцепились в ее плечо. На мгновение ужасный парализующий страх ударил в голову, но она принудила себя оставаться спокойной. Она не испугается. Никогда больше не испугается.

Но в глубине души Ариель знала, что это не так. Неужели остаток дней своих ей придется провести в страхе?

— Ариель, пойми, о выкупе не могло быть и речи! Если хочешь знать правду, у Пейсли были сведения, ужасные обличающие сведения о моем отце. Он угрожал обнародовать их, если я не соглашусь выдать тебя за него замуж. Поверь, здесь нечем гордиться, но я любил отца и не мог допустить его позора. Пейсли поклялся мне что отдаст все документы, но солгал и снова использовал их против меня, когда явился за тобой. У меня не было выбора!

— Отпусти меня, Эван. — Он повиновался. Ариель очень спокойно сказала:

— Твой отец мертв. Он был мертв уже тогда, когда я стала женой Пейсли. Я же была жива. Значит, ты заботился больше о добром имени отца, чем о судьбе своей сестры. Ты мне омерзителен, Эван. И я пришла сюда, чтобы это сказать тебе.

Она говорила тихо, презрительно, и Эван невольно отступил на шаг.

— Ариель, пожалуйста, ты должна понять.

— Сегодня я решила изгнать призраков из своей жизни. И сделала это. Ты действительно жалок, Эван.

— Мой отец не умер! Он кончил бы жизнь в петле палача, если бы я его не спас.

— Ты лжешь. Как-то давным-давно… помню, как слуги шептались о Джоне Годдисе. его скандальной жизни и ужасном конце. Но это не столь важно. Если я тебе так небезразлична, почему Этьен здесь?

Ариель подождала несколько секунд, но Эван молчал.

— Вижу, у тебя нет ответа. Прощай, Эван. Я не хочу больше видеть тебя. Никогда.

Рука Ариель легла на ручку двери, пальцы застыли на засове, когда Эван сказал, почти шепотом:

— Этьен Дюпон влюблен в тебя. Он приехал ко мне умолять, чтобы я попросил у тебя разрешения принять его. Он ненавидел отца. Кроме того он никогда по-настоящему не знал его, и тебе это известно, Ариель. Он непохож на Пейсли Кохрейна.

Ариель на секунду охватила нерешительность, но девушка тут же покачала головой. Она не сможет забыть ту ужасную ночь, когда Пейсли вынудил ее ублажать своего сына. В ушах по-прежнему звучали стоны Этьена, она ощущала, как нетерпеливые пальцы почти рвут волосы, когда он вжимал ее голову в бедра. Ариель поняла, что трясется словно от холода.

— Нет! — вскрикнула она, рывком распахивая дверь. — Нет, будь ты проклят!

— Ты стала холодной женщиной, Ариель. Бедный Этьен, у него ничего не осталось, — вздохнул Эван.

Ариель не находя слов, уставилась на него.

— Этьен ничего не заслужил. Прощай, Эван.

Эван больше не пытался ее удерживать. Он молча наблюдал, как она направляется по длинному узкому коридору, что-то тихо говорит жалкому старому Терпу, этому безмозглому болвану, перед тем как переступить порог.

Но Эван не окончательно потерял надежду. Он почувствовал в Ариель эту мгновенную нерешительность, и теперь остается сделать так, чтобы она начала сомневаться в своем решении не иметь с ним ничего общего.

Насвистывая, он устремился вверх по лестнице, решив навестить гостя.

— Ну как, девушка?

— Жалок, — торжественно объявила Ариель. — Мой брат в самом деле жалок и ничтожен.

Но, подобно Эвану Годдису, Джорди распознал отсутствие истинной убежденности в голосе молодой хозяйки. Он встревоженно нахмурился, но ничего не сказал.

— Знаешь, что мне хотелось бы сделать, Джорди?

— Понятия не имею, девушка.

— Думаю, хорошо бы поехать к Банберри Лейк. Одной. Там никогда никого не бывает. Мне о многом надо подумать.

— Имеете в виду ту полоску воды между землями Лесли и Драммонда?

— Да, противный старикашка, именно это маленькое озерцо. Говоришь о нем так, будто оно-грязное топкое болото с лягушками.

Джорди не стал спорить. Хозяйка подшучивает над ним и улыбается. Еще не смеется, но и не грустит, как обычно. Может, теперь, когда она наконец поняла, что Эван Годдис всего-навсего человек, и не очень приятный при атом, она исцелится.

Джорди долго смотрел вслед удалявшейся девушке, пока та не исчезла из вида.