Сестры-соперницы - Холт Виктория

Отец повернулся к нам.

— Мои девочки… — произнес он, обнимая нас. — Вы очень выросли, — сказал он с укоризной, — и теперь я не могу сказать: «Мои маленькие девочки».

Наш брат Фенимор застенчиво улыбался. Он был счастлив не менее остальных.

— И все-таки ты приехал в мое отсутствие… — вздохнула мать. — Ах, Фенн, если бы я знала! Мы ведь пробыли там всего несколько дней… Если бы я оказалась дома…

— Ну, так ты уже дома, любимая.

— Мне нужно дать указания слугам, а потом сходить на кухню… Ах, Фенн, когда же ты здесь появился?

— Оставь кухонные дела. Побудь со мной. Мы будем говорить и говорить…

Все вместе мы вошли в дом и на некоторое время забыли о Карлотте и ее матери.

Мы обедали в малой гостиной, и отец рассказывал нам о своих делах.

Торговые дела процветали. Главными соперниками становились голландцы нация, умевшая торговать и постоянно расширявшая свои владения. Они были отличными мореходами, и их следовало опасаться не меньше, чем несколько лет назад испанцев. В некоторых отношениях они были даже более опасны, поскольку испанцами вечно владело желание распространять во всем мире свой католицизм, в то время как единственной целью голландцев было достижение превосходства на море, что могло сделать их самыми крупными и самыми богатыми торговцами в мире. А так как те же амбиции были у англичан вообще и Ост-Индской компании в частности, соперничество становилось все более ожесточенным.

— Они хотят изгнать нас с морей, — сказал нам отец, — а мы решительно этого не желаем. Для меня всегда было загадкой, отчего люди не способны мирно и спокойно торговать. Богатств в мире хватит на всех, и пусть ими владеет тот, кто первый их нашел.

Мать, как обычно, согласилась с моим отцом, и я подумала, что, если бы все люди походили на них, мир был бы очень спокойным местом.

Отец начал нам рассказывать о своих приключениях в чужих краях: об островах, заросших пальмами, где живут дикие племена, часто никогда не видевшие белого человека; о том, как они бывают поражены, увидев огромные парусные корабли, и о том, что иногда они ведут себя враждебно. Но он непременно намекал на то, что реальной опасности не было и что он с легкостью преодолевал все препятствия. Я предположила, что эти истории довольно сильно отличаются от реальности, просто менее всего он хотел напугать маму и добавить ей забот. Все мы были страшно довольны, и ни я, ни Берсаба не задумывались, что будет завтра; мы закрывали глаза на ту простую истину, что в один прекрасный день отец опять вновь уйдет в море. Пока он дома, все должны быть довольны.

В первый день никто не спрашивал отца о том, когда он вновь собирается покинуть нас, а о возвращении Сенары он узнал лишь на второй день.

При этом известии его лицо нахмурилось, и я поняла, что он не любит Сенару.

— Вы хорошо ее знали, отец? — спросила я.

— Не слишком хорошо, но знал, — ответил отец. — Она уехала до того, как мы с вашей матерью поженились. Я видел ее, посещая замок.

Мать сказала:

— Она приедет сюда. Ей хочется пожить здесь некоторое время, но я думаю, что ее влечет замок и, немного погостив у нас, она вернется туда. Ее дом был там. Так же, как и мой.

— Значит, она собирается сюда, — медленно произнес отец.

— Ты хочешь сказать, что я не смогу принять ее? — спросила мать, и в ее глазах мелькнул страх. Неужели нам было суждено стать свидетелями их первой в жизни ссоры?

— Любовь моя, если ты хочешь, чтобы она приехала… конечно, ты должна принять ее.

— Мой милый Фенн, ведь она мне как сестра.

— Она не всегда хорошо относилась к тебе… к нам…

— Но у нее же доброе сердце. В те дни она была немножко диковатой, действовала, не думая о последствиях. Но она была мне как сестра, и я не могу оттолкнуть ее.

Отец кивнул, но я видела, что у него тяжело на душе. Любопытно было бы узнать, что он имел в виду, говоря о том, что Сенара не всегда хорошо относилась к ним.

Берсаба, оставшись наедине с матерью, расспросила ее и передала мне слова матери: «Просто Сенара не хотела, чтобы мы с вашим отцом поженились. Она ревновала, вот и все. Она повинилась, и все уладилось. Но твой отец никак не может об этом забыть».

Наш брат Фенимор хотел бы отправиться в море с отцом, но тот считал, что ему следует оставаться дома и присматривать за хозяйством, а главное помогать матери.

Родители постоянно говорили на эту тему. Я хорошо представляла их, идущих по саду рука об руку и оживленно беседующих — видимо, все о том же. Фенимор был похож на отца в том, что превыше всего ставил благо всей семьи, но ему было трудно отказаться от мечты.