Игра любви - Картленд Барбара

Жених может ждать сколько угодно: она не вернется.

Отец, конечно, рассердится, но, возможно, он поймет, что ему следует придумать какой-нибудь другой путь, чтобы обеспечить ее будущее.

Но Бенита знала, что не имеет права расстроить отца, сделать его несчастным.

Он просил довериться , ему, и именно это она должна сделать.

Свадебный наряд, который отец привез ей из Лондона, был великолепен: белое платье, расшитое мелкими бриллиантами по краю юбки и вокруг выреза, украшали серебристые, тоже расшитые бриллиантами ленты, которые перекрещивались на груди и струились изящным каскадом по спине.

В детстве у Бениты была няня, а когда няня состарилась, ее место заняла горничная, которая всегда была рядом с девушкой.

Сейчас горничная прикрепила фату к волосам молодой хозяйки и подала ей диадему, которая завершила свадебный наряд.

Бенита радовалась, что фата закрывает лицо, и жених, может быть, не заметит, как он ненавистен ей.

Подумать только, что до сегодняшнего дня она даже не слышала его имени! Она и теперь не знала, молод он или стар, красив или безобразен.

И снова Бените послышалось, что мать говорит ей: «Доверяй своему отцу!»

Девушка подумала, что, наверное, она неблагодарная дочь. Отец столько сделал для нее, они были так счастливы вместе.

Как могла она беспокоиться только о себе и забыть о нем?

– Вы очаровательны, мисс Бенита, поверьте, это чистая правда! – воскликнула горничная.

– Вы… сложили… мои вещи? – тихо спросила Бенита.

– Да, мисс, все ваши платья и все остальное.

– А ты не забыла миниатюры, портреты родителей?

– Конечно; нет, мисс. Я знаю, что вы никогда не расстаетесь с ними.

– Спасибо, Эмили.

Бенита последний раз взглянула на себя в зеркало и еще раз убедилась, что рассмотреть ее лицо под фатой невозможно.

Она откинула фату, чтобы поцеловать отца на прощание, и спустилась вниз.

Отец лежал на диване в библиотеке.

Увидев ее, он воскликнул:

– Ты самая красивая невеста на свете, мое дорогое дитя!

Бенита подошла к нему и опустилась на колени.

– Ты… будешь… думать обо мне, папа, и… молиться за меня?

– Ты же знаешь, что буду. И я попрошу твоего мужа, чтобы он, как можно скорее, привез тебя повидаться со мной, если…

Он замолчал.

Бенита поняла, что отец хотел сказать: «Если только я буду жив».

Она всхлипнула.

– О, папа… дорогой… мой чудесный папа… как я могу уехать… именно сейчас?

– Только так ты сможешь сделать меня счастливым. Майор увидел слезы, которые добежали по щекам дочери, и добавил:

– Я буду лежать здесь, думая о тебе и молясь за тебя. И ты почувствуешь это, когда будешь стоять у алтаря.

Бенита хотела сказать, что если бы он был там, рядом с ней, все было бы совсем по-другому.

Но майор лежал такой бледный и ослабевший, что она поняла, насколько серьезно он болен.

– Я приеду навестить тебя, как только смогу.

Никто… не удержит меня!

При последних словах ее голос дрогнул.

Она прижалась щекой к плечу отца, чтобы он не видел ее слез.

Майор крепко-крепко обнял дочь.

Затем нежно сказал:

– Теперь езжай, моя дорогая, и да будет с тобой Бог!

Бенита поцеловала его я поднялась с колен, понимая, что именно этого хочет сейчас отец.

Еще не дойдя до двери, девушка вновь опустила фату на лицо.

Затем обернулась в последний раз, чтобы помахать отцу рукой, хотела что-то сказать, но голос изменил ей.

Бенита вышла из библиотеки, закрыла за собой дверь и спустилась в холл.

Здесь ее ждал человек, которого она как-то раз уже встречала.

Бенита знала, что он работает вместе с отцом в Лондоне, что он кончил службу в чине капитана и зовут его Доусон.

Она подошла к нему и протянула руку в ответ на его поклон, не в силах произнести ни слова.

Капитан Доусон, видимо, понял ее состояние.

Он молча взял протянутую руку и повел девушку к выходу, где их ожидала большая и удобная закрытая карета.

Капитан помог Бените подняться в экипаж и сел рядом с ней.

Лакей закутал мехом ноги девушки и, закрывая дверцу, пожелал:

– Счастья вам, мисс Бенита!

Девушка не смогла ответить.

Слезы хлынули у нее из глаз, и она поднесла платок к лицу, закрытому фатой.

Лошади тронулись, а капитан Доусон отвернулся к окну, понимая, что должна была чувствовать совсем молоденькая наивная девушка.

Все равно сейчас не было слов, которые могли бы утешить ее.

Прошло немало времени, прежде чем Бенита смогла тихо проговорить: