Искушение Торильи - Картленд Барбара

Как я рада!

— И я рада вернуться сюда. — Девушка не могла сдержать слезы.

— Дилижанс и впрямь появился в назначенный день! — ликовала Берил. — В это так же трудно поверить, как и в то, что ты вернулась. Мне так много надо сказать тебе!

Она взяла Торилью за руку и повела в большой салон, окнами выходивший на розарий позади дома.

Только развязав ленты своего чепца и сняв его с головы, Торилья воскликнула:

— Берил! Какая красивая ты стала! Самая настоящая красавица! Я тебя такой не помню.

— А я и хотела, чтобы ты так подумала, — ответила Берил.

Торилья говорила истинную правду.

Ее кузина по праву была признана первой красавицей Англии, и поклонники без преувеличения сравнивали ее с английской розой.

Ее золотые волосы не были похожи на волосы Торильи и блестели золотом соверенов. В глазах играла голубизна — точь-в-точь как на скорлупках яиц дрозда-пересмешника, ну а стать являла бело-розовую мечту любой женщины.

Они с Торильей были одного роста и в детстве носили платья одинакового размера, но теперь — после северной голодовки — дочь викария казалась худой рядом с Берил.

Скупы чуть выступали на лице Торильи, в то время как лицо Берил отличалось гладким овалом.

Алые губки ее, цветом своим обязанные только природе, блеск глаз и живость движений, от которых кудри Берил резвились во время разговора, приводили Торилью, как и всех прочих, в восхищение.

— Ты прекрасна! — повторила свой комплимент Торилья, любуясь кузиной.

— А теперь только представь себе, как я буду выглядеть в новых платьях из своего приданого. — Берил подошла к Торилье и поцеловала ее в щеку. — Тебе придется помочь мне с ним, моя дорогая, или я просто ничего не успею вовремя. Ой, кстати, как раз вспомнила еще две фамилии, их следует внести в список приглашенных.

Словно яркая колибри, она порхнула через весь салон к секретеру, схватила белое гусиное перо и стала записывать.

— Если кого-нибудь забудешь, — бросила она через плечо, — то наживешь врага на всю жизнь, поэтому я их и записываю.

Опустив капор, Торилья попросила:

— Покажи мне список, и я расспрошу тебя о старых знакомых; боюсь, они уже забыли меня.

— Капитан Чалмерс с супругой, — произнесла вспух Берил, дописывая имена.

— Я помню Чалмерсов! — воскликнула Торилья. — Она, по-моему, очень милая женщина, ну а капитан всегда казался мне немного агрессивным.

Берил не ответила, и Торилья возобновила расспросы.

— Кстати, еще об одном солдате. Как дела у Родни?

Берил тотчас притихла, но Торилья не заметила этого.

— Как будет весело, когда мы вновь увидимся с ним! — продолжала она. — А ты помнишь, как он любил дразнить нас обеих? Помнишь, как он убрал лестницу и мы целый час прождали на сеновале в конюшне, прежде чем нас спасли?

Она негромко рассмеялась.

— Ну, уж если кто и будет ревновать тебя к твоему мужу, так это, без сомнения, Родни.

Берил опять ничего не ответила, и Торилья почувствовала нечто неладное.

— В чем дело? — спросила она негромко.

— Родни погиб.

Берил отошла от секретера и устремилась к высокому французскому окну, выходящему в сад.

— Погиб? — Торилья была в недоумении. — Ох, Берил, я и не знала! Мне никто не говорил. Как он мог погибнуть?

— Его убили во Франции, — наконец ответила Берил.

— Но война уже закончилась, когда мы с папой уехали отсюда! — возразила Торилья. — Помнишь, как мы радовались, узнав о взятии Парижа?

Берил ответила не сразу.

— Герцог Веллингтон не знал, что Париж взят союзниками и война уже закончена.

— Мы слышали, что полк Родни вступил во Францию в Сен-Шан де Люс, — пробормотала Торилья.

— Они с боями прошли до Тулузы, — с трудом выдавила из себя слова Берил. — Конечно, мы узнали много позже, что маршал Сульт считал Тулузу неприступной.

— Тогда герцог Веллингтон решил взять ее, — сказала Торилья, предвидя конец истории.

— Потери оказались очень тяжелыми… — продолжала Берил со слезами на глазах. — Газеты сообщили, что погибли пять тысяч наших солдат и… среди них оказался… Родни.

— О… мне так жаль, Берил! Мне очень-очень жаль! — вскричала Торилья. — Я ничего не знала, и ты ничего не писала мне об этом.

— Марсдены ничего не знали до Рождества, — объяснила Берил. — А потом их известили о том, что… Родни не оказалось среди… уцелевших в бою.

— Просто не могу поверить своим ушам, — прошептала Торилья.