Открой свое сердце - Эшли Дженнифер

По настоянию Мэри Зарабет приняла горячую ванну после «пытки рыбалкой».

– Как смел мой брат тащить вас в грязь и сырость, – возмущалась она. – Это переходит всякие границы.

Зарабет настаивала, что сама хотела пойти на рыбалку, но Мэри, которая никак не могла прийти в себя после встречи с бароном Валентайном, продолжала нервно повторять об Игане:

– Я слышала, как о нем рассказывали, что он умудрился явиться в драном килте в один из венских дворцов. Как неприлично!

Зарабет знала – Иган нарочно играл в игру под названием Чокнутый Горец, притворялся невежественным обитателем шотландского захолустья с невообразимым акцентом, и его причуды веселили всех. А ему хотелось, с одной стороны, расположить к себе людей, а с другой – в случае нужды скрыть свой изощренный ум.

Пока Зарабет купалась, Мэри прислала ей чистые платья – богато расшитые одеяния из батиста, украшенные оборками по подолу. Но Зарабет выбрала платье в клетку, одно из тех, что накануне переделала для нее Джемма. Перепуганной горничной Зарабет объяснила, что выбирает его, потому что оно ей в новинку.

По правде говоря, ей не хотелось снова возвращаться в образ высокородной дамы. В платье из шотландки она могла легко себе представить, что ей удалось ускользнуть, что она в безопасности в этой чужой далекой стране.

Одевшись, Зарабет отослала горничную и вышла из комнаты, направившись в галерею, окружавшую главную лестницу. На верхней площадке огромные часы принялись звучно и медленно отбивать время.

У Зарабет не было случая изучить замок, ведь с момента приезда сюда у нее не было ни минутки свободной. Теперь она с интересом смотрела вокруг. Замок Макдоналд, высокий и массивный, вырастал прямо из скалы горой острых камней. По центру башни шла винтовая лестница полированного дерева, явно построенная много позже самого здания. Галерея с деревянными перилами была на площадках каждого этажа. Замок строили для битв. Когда война перестала быть смыслом жизни, добавили немного роскоши: полированные перила, обшитые деревянными панелями двери и ковровые дорожки в залах.

Каменные стены каждого этажа украшали портреты Макдоналдов с седой древности до новейшего времени. В конце галереи, возле часов, она обнаружила портрет отца Игана – широкоплечего мужчины с суровым лицом, а в глазах его сверкали золотистые крапинки, как у Игана. Рядом висел портрет женщины с ласковой улыбкой и темно-русыми кудрями. Очертанием лица она так напоминала Игана и Мэри, что у Зарабет не было сомнений – это их мать.

Нашла она здесь и портрет самой Мэри. Она стояла, высокая, вытянувшись в струнку, с гордо поднятым подбородком, положив руку на спинку стула, где сидел малыш Дугал, держа на руках щенка. Мэри на портрете взирая высокомерно, словно бросая миру вызов – смотрите, я прекрасно справляюсь сама, благодарю покорно.

Затем Зарабет подошла к портрету, висевшему по другую сторону от портрета отца. Сначала ей показалось, что это Иган, но, приглядевшись, поняла, что ошиблась. Молодой человек казался открытым и искренним, как Иган, на его лице играла улыбка, глаза лукаво блестели. На нем была военная форма – килт и красная куртка, высокую шапку он зажал локтем. Взволнованное молодое лицо воина, рвущегося в битву.

Наверняка это Чарли, младший брат Игана. Его портрет висел на почетном месте, в начале галереи, рядом с отцовским. Иган воевал в том же шотландском полку, однако, как ни старалась Зарабет, его портрета найти ей не удалось.

Она пошла на следующий этаж. Но и здесь не было портрета Игана, только виды озера Лох-Аргонна да поблекшие от времени изображения мужчин и женщин рода Макдоналд, глядевших на нее из далекого прошлого. На верхних этажах комнат было меньше, двери были обшарпанные и поблекшие, как и картины.

Дверь комнаты, расположенной по центру тремя этажами выше ее спальни, была приоткрыта, и оттуда раздавался баритон Игана. Она замерла, прислушиваясь, и вдруг с изумлением догадалась – он поет.

Зарабет и раньше доводилось слышать пение Игана. Как правило, он во весь голос и невероятно фальшивя, исполнял шотландские баллады. Чокнутый Горец развлекал публику в элегантных салонах. Теперь же он пел тихо и на удивление красиво.

Она разобрала слова – там было что-то о том, как славно лежать на мягком вереске, на пледе, обнимая красивую девчонку. Предательское воображение заработало. Зарабет представила, как лежит на пледе вместе с Иганом, придавленная тяжестью его тела, и пурпурное вересковое поле простирается до самого горизонта. Он ерошит ей волосы, прижавшись губами к ее губам, и его тело покоится между ее ног.