Рай на краю океана - Ларк Сара

Рубен рассмеялся.

— А чего ты ожидала? Они молоды и влюблены.

Флёретта закусила губу и одним глотком осушила бокал.

— Чтоб нам потом не пришлось об этом пожалеть…

Глава 4

Гвинейра МакКензи собиралась вместе с Курой присоединиться к грузовому транспорту Рубена О’Кифа и под его защитой добраться до Квинстауна. Багаж они могли погрузить на повозку, а сами ехать в легкой полукаретке. По крайней мере Гвинейра воспринимала это как самый приятный способ путешествия; внучка по этому поводу ничего не говорила. Кура по-прежнему относилась к путешествию в Квинстаун с почти тревожащим равнодушием.

Впрочем, корабль с поставками для Рубена заставлял себя ждать и отправление откладывалось. Очевидно, первые осенние шторма затрудняли мореплавание. Поэтому, прежде чем Гвинейра смогла выехать, состоялся перегон овец, что, впрочем, скорее успокоило, чем рассердило заботливого скотовода.

— По крайней мере моим овцам будет сухо, — шутила она, когда ее муж и сын закрыли последние ворота за вернувшимися отарами. Джек на этот раз снова отличился. Рабочие хвалили его, а мальчик только и говорил, что о лагере в горах и светлых ночах, когда он выбирался из спальника и отправлялся послушать птиц и разных ночных животных. А таких на южном острове Новой Зеландии было множество. Киви, эти поразительно неуклюжие птицы, считавшиеся символом поселенцев, тоже вели ночной образ жизни.

Джеймс МакКензи радовался тому, что застал Гвинейру, когда вернулся после перегона скота. И теперь оба были возбуждены, празднуя встречу. При этом Гвин снова заговорила о своей все возрастающей тревоге за Куру.

— Она по-прежнему бесстыдно водится с этим мальчишкой-маори, хотя мисс Уитерспун ругает ее за это. Когда речь заходит о приличиях, у нее глаза на затылке! А Тонга опять бродит по ферме, как будто она принадлежит ему. Я не должна показывать ему, что это приводит меня в бешенство, я знаю, однако боюсь, что по мне все видно…

Джеймс вздохнул.

— Судя по всему, тебе скоро придется выдать девочку замуж, и неважно за кого. От нее всегда будут неприятности. У нее это… Не знаю. Но она очень чувственная.

Гвин бросила на него негодующий взгляд.

— Ты находишь ее чувственной? — недоверчиво переспросила она.

Джеймс закатил глаза.

— Я нахожу ее избалованной и невыносимой. Но вполне могу предположить, что видят в ней другие мужчины. А именно — богиню.

— Джеймс, ей же только пятнадцать!

— Но развивается она с головокружительной скоростью. Она повзрослела даже за те несколько дней, что мы перегоняли скот. Она всегда была красавицей, но сейчас Кура красавица, которая сводит мужчин с ума. И она это знает. Причем насчет этого Тиаре я бы переживал меньше всего. Один из пастухов-маори, подслушавший их позавчера, говорит, что она обращается с ним, как с невоспитанной собачкой. Ни малейшего намека на то, что она делит с ним ложе. Мальчику завидуют, однако ему приходится кое-что выслушивать от Куры и других мужчин. Он будет рад избавиться от девочки. — Джеймс снова обнял Гвинейру.

— И ты считаешь, что сразу же найдется кто-нибудь другой? — неуверенно спросила Гвин.

— Кто-нибудь другой? Да ты шутишь! Стоит ей пальчиком поманить, как тут же выстроится очередь до самого Крайстчерча!

Гвинейра вздохнула и прижалась к нему.

— Скажи-ка, Джеймс, а я тоже была… хм… чувственной?

А потом наконец в Крайстчерч пришел грузовой транспорт. Возничие Рубена правили роскошной упряжкой тяжеловозов, запряженных в крытую брезентом повозку.

— Там внутри есть место, где можно спать, — пояснил один из возниц. — Если мы не найдем по дороге квартиру, то мужчины могут спать в одной повозке, а вторую мы оставим вам, мадам. Если вы готовы довольствоваться этим…

Гвинейра была совершенно не против. За свою жизнь ей доводилось ночевать и в менее комфортных условиях, и она уже предвкушала приключение. Поэтому она пребывала в наилучшем расположении духа, когда полукаретка, запряженная каурым жеребцом-кобом, тронулась за крытой повозкой.

— Оуэн может покрыть парочку кобыл там, наверху, — пояснила она свое решение запрячь жеребца. — Чтобы у Флёретты не перевелись чистокровные кобы!

Кура, которой и были адресованы эти слова, равнодушно кивнула. Вероятно, она даже не обратила внимания на то, какую лошадь выбрала ее бабушка. Зато Кура бросала гораздо более заинтересованные взгляды на младших возничих — взгляды, на которые те отвечали с не меньшей жадностью. Оба юноши тут же принялись ухаживать за Курой или, точнее сказать, боготворить ее. Однако никто из них не отважился открыто начать флиртовать с юной красавицей.