Театр любви - Картленд Барбара

Герцог остановился, заметив, что викарий, пораженный, смотрит на него с таким видом, словно недоговаривает чего-то.

Затем, не желая показаться неучтивым, викарий быстро произнес:

— Мне кажется, это именно то, что нужно для рождественского представления, ваша светлость!

— Подожди, папа, — вмешалась Лавела. — Ты, очевидно, считаешь, что роль пожилой леди может исполнить madame?

Викарий явно колебался, и герцог, в недоумении поглядывая то на него, то на его дочь, спросил:

— Уж не хотите ли вы сказать, что в Малом Бедлингтоне есть еще музыкальные гении?

— Да, ваша светлость, и если вы лично обратитесь к ней, вам не составит труда уговорить миссис Грэнтэм сыграть эту роль.

— У нее что, хороший голос? — заинтересовался герцог.

— До того, как она вышла замуж за англичанина, ее звали Мария Кальцайо.

Герцог застыл на месте.

— Но… вы не имеете в виду…

— Да, знаменитая Мария Кальцайо!

— И она живет в Малом Бедлингтоне? Я не верю этому! Почему мне не сказали?

Викарий улыбнулся.

— Мария Кальцайо, которая была, как вы знаете, одной из знаменитейших итальянских оперных певиц в Европе, ушла со сцены, когда ей исполнилось шестьдесят, и вышла замуж за Джеймса Грэнтэма, англичанина.

Помолчав немного, он продолжал:

— Они были очень счастливы, и она решила забыть, что в прошлом называлась primadonna.

Но вскоре он умер.

— Когда это произошло? — спросил герцог.

— Почти два года назад, — ответил викарий. — Нам удалось уговорить madame заходить к нам иногда. Уже шесть месяцев, как она начала учить Лавелу пению.

— Так вот откуда у нее такая великолепная постановка голоса, — выпалил герцог, — кроме ее уникальных природных способностей!

— Я тоже так думаю, — просто сказал викарий. — Я уверен, теперь, когда madame вновь обрела интерес к жизни, она споет в вашем театре вместе с Лавелой, если вы, ваша светлость, попросите ее об этом.

— Я навещу ее завтра же, — пообещал герцог. — А поскольку мне нужно будет еще поговорить с Лавелой о ее роли, могу ли я заглянуть и к вам завтра утром?

Он решил, что уж лучше ему заехать в дом викария, чем пригласить Лавелу вновь в Мурпарк.

В последнем случае от Фионы можно было ожидать скандала.

— Мы будем очень рады видеть вас! — ответил викарий. — И, конечно, надеемся, что вы, ваша светлость, останетесь на обед.

— Я вам очень благодарен, — улыбнулся герцог. — Я с удовольствием пообедаю с вами.

Он взял свою партитуру и как бы невзначай заметил:

— Думаю, в Малом Бедлингтоне больше не осталось талантов, которыми вы могли бы еще поразить меня.

Лавела взглянула на отца.

— Папа научил восьмерых мужчин, его прихожан, играть на колокольчиках, и, уверяю вас, у них очень, очень хорошо получается!

Герцог знал, искусство игры на колокольчиках восходит к временам средневековья.

Тогда исполнители держали в каждой руке по колокольчику.

Одна серия из восьми колокольчиков была настроена на лад с тоникой

соль; колокольчики другой серии — на лад с тоникой фа.

Таким образом, исполнители, ритмично позванивая каждым из двух своих колокольчиков, могли сыграть любую мелодию, исполняемую на пианино.

— В таком случае у меня теперь есть целая программа театрального вечера, — с удовлетворением сказал Шелдон Мур. — И уникальность ее заключается в том, что у нас не будет исполнителей-профессионалов! Мы устроим вечер, в котором перед общественностью предстанут таланты Малого Бедлингтона.

Викарий засмеялся.

— Я лишь надеюсь, что мы не подведем вас, — молвила Лавела. — Вы не должны забывать, что никто, кроме жителей нашей деревни, ничего не знает о наших увлечениях, если не считать madame, как мы называем ее.

— Думаю, она бы не захотела, чтобы кто-либо из присутствующих знал о ее прошлом, — высказал свое соображение викарий, — но мы, конечно, предоставим все это вашей светлости.

— И вы дадите мне возможность встретиться с нею завтра? — спросил герцог.

— Разумеется, — ответил викарий. — И мы сами будем в предвкушении удовольствия встречи с вами в одиннадцать часов.

Герцог проводил их до дверей.

Наблюдая, как легко управляет викарий своим старомодным кабриолетом с откидным верхом над двумя передними сиденьями, на которых расположились он и его дочь, герцог засомневался, что все это не привиделось ему во сне.

Возможно ли, чтобы все эти музыкальные таланты обитали в его поместье, а он не имел об этом ни малейшего представления?