Любовь во спасение - Картленд Барбара

Очевидно, это все-таки был сон. Девушка уже собралась пойти к себе, как вдруг у нее возникла мысль, нет ли потайной пружины? Клеона провела пальцами по краям панели, нажала сильнее, и бесшумно, словно хорошо смазанная, часть панели распахнулась.

Девушка затаила дыхание. В открывшемся проеме виднелась очень узкая крутая лестница. Так вот в чем секрет ее привидения! Кто-то, кто не знал, что Клеона будет спать в этой комнате, спустился по этой лестнице. Но зачем и куда ведет эта лестница? Сейчас некогда искать ответ на этот вопрос, решила девушка. В любой момент герцогиня может позвать ее. Нужно иметь время, чтобы выяснить, где кончается эта лестница и зачем кто-то решил ею воспользоваться.

Клеона задвинула панель на место. Та беззвучно закрылась, и снова ничто не выдавало присутствия тайника. Девушка внезапно поежилась. А что, если «призрак», кем бы он ни был, вернулся позже, когда она крепко спала, и прошел через комнату, даже не зная о ее присутствии? Было неприятно думать, что кто-то тайком шныряет по дому.

Клеона вспомнила лакея, который уронил тарелки, когда она рассказала эту историю за ленчем, и которого впоследствии не смогли найти. Но как лакей мог узнать о существовании потайной лестницы? Знает ли герцог, что она существует? Девушка решила ничего не говорить ему. Во всяком случае, до тех пор, пока сама не найдет время ее исследовать. Клеона выскользнула из комнаты и поспешила в свою спальню. Она полагала, что должна испытывать больше восторга от покупки одежды, шляп и всех тех аксессуаров, в которых, видимо, нуждается светская дама. Но ее мысли целиком занимала потайная лестница.

Дом был старый, очень старый — это ей сказала герцогиня. Его возвели еще при Карле II и расширили в царствование королевы Анны. С тех пор вплоть до нынешнего времени каждый последующий герцог вносил в него свои усовершенствования. Могло существовать бесконечное множество причин, по которым владельцы этого дома стремились обеспечить себе возможность тайного бегства. Думать об этом было так увлекательно, что девушка решила, когда у нее будет время, обязательно познакомиться с историей семьи Линков. Возможно, там отыщется ключ к этой тайне. А пока тайна принадлежала только ей. Это было восхитительное чувство: знать то, чего, возможно, никто в доме, кроме «призрака», не знает и о чем не подозревает даже сам герцог.

— Что ты делала, пока я спала? — спросила вдовствующая герцогиня, когда удобная карета везла их снова на Бонд-стрит.

— Граф Пьер д'Эскур заходил навестить вас, мадам.

— Я не доверяю этому человеку, — процедила вдова.

— Почему ваша светлость не доверяет ему?

— Не только потому, что он имеет наглость флиртовать с любой женщиной любого возраста. Но есть в нем что-то ненатуральное. Возможно, он слишком часто упоминает своих знатных предков. Возможно, как я подозреваю, он преувеличивает размер и стоимость своих поместий, отнятых в революцию. Или же все дело в том, что он, как мне кажется, дурно влияет на герцога.

— Дурно влияет? — удивилась Клеона. — Не думаю, что кто-то может влиять на герцога.

— Вот тут ты ошибаешься, — отрезала старая леди. — Сильвестр стал намного распущеннее и безответственнее с тех пор, как они с графом подружились. О, я знаю, герцог бывает с ним и груб, и, властен, но они неразлучны. И судя по тому, что я слышу — а до меня доходит много слухов, — именно граф познакомил моего внука с этой женщиной, которая занимает столько его времени и внимания.

— Граф предложил показать мне Лондон, — сказала Клеона. Ее светлость одобрительно фыркнула.

— Он охотник за приданым, я таких издалека вижу! А у, тебя очень большое приданое, моя девочка.

— Возможно, вы предубеждены против него, — улыбнулась Клеона.

— Я? Предубеждена? — возмутилась герцогиня. — Не будь это правдой, я дала бы тебе пощечину за такое предположение. Конечно, я предубеждена. Я предубеждена против всех этих беспутных, безденежных друзей, которые живут за счет моего внука. Будь я мужчиной, я бы перестреляла всю эту компанию: графа, Чарлза Ковентри, Энтони Джевингама и Фредди Фаррингдона. Все они безмозглые! И как только Сильвестр, с его-то умом, этого не понимает?

Герцогиня говорила с такой горечью, что Клеоне стало ее жаль. «Она любит его, — подумала девушка, — а герцог заставляет ее страдать своим равнодушием и своей глупостью».

— Что еще сказал граф, кроме того, что предлагал тебе свои услуги? — поинтересовалась ее светлость.