Фамильный крест - Крючкова Ольга Евгеньевна

– Варвара, горничная Арины Даниловны?

Варя внимательно посмотрела на него: ага, вчера весь вечер отирался в кондитерской, явно дожидаясь кого-то, но этот кто-то не пришел.

– Что вам угодно, сударь? Я – порядочная девушка!

– Голубушка, да я в этом-то и не сомневаюсь, – сказал незнакомец и словно фокусник потряс перед носом горничной ассигнацией достоинством в десять рублей.

Практичная Варвара схватила бумажку и сунула за лиф платья:

– Спрашивайте.

– Люблю сговорчивых, – съерничал незнакомец и подхватил горничную под руку. – В доме Арины Дмитриевны что-то творится, я нюхом чую. Расскажешь, все как на духу, получишь в точности такую же бумажку.

Незнакомец извлек из солидного портмоне ассигнацию.

Варя сглотнула и непроизвольно потянулась за купюрой, молодой человек перехватил ее загребущую руку:

– Э, нет, голубушка: сначала расскажи.

– А вы, что из полиции, или ихний филер? Коли так, то лучше мне от вас не надо ничего… – Варя запустила руку за лиф.

– Успокойся, я – журналист, а не полицейский. И к Арине Даниловне имею личный интерес, – незнакомец многозначительно подмигнул горничной.

– Тогда, ладно… А не обманываете бедную девушку?

Незнакомец, утомленный подозрительностью горничной, достал небольшую коричневую книжицу:

– Вот читай: здесь написано, что я – Петр Пахомов, сотрудник газеты «Московский листок».

Варвара с умным видом взглянула на книжицу, читать она все равно не умела:

– Положим, что так… Ну, словом, был у барыни ухожер, он пропал. Давеча отец его приходил, беспокоился очень, у хозяйки, стало быть, искал – может, ночевать оставался. Да, кстати собрат ваш по ремеслу.

– Журналист? – удивился Петр.

– Да вроде того. Не особо я разбираюсь: картинки рисует в газете. Вот и барыне всю книжку изрисовал, я сама видела.

– Рисовальщик… – догадался Пахомов. – Так это же…

«Вот не думал, что скромник Василий так близко подберется к этой мещанке!»

– Хочешь заработать пятьдесят рублей? – тут же спросил журналист.

– Кто ж не хочет! А что я должна делать, ежели что украсть, то…

– Ну что ты все… Открой мне дверь в дом Арины Даниловны. Она когда спать ложится?

– Часов в десять: читает все про сказочных животных, а потом и ложится.

– Значит, так, – Петр достал обещанную десятку и вручил горничной, – я буду стоять и ждать, ровно в десять откроешь мне дверь, я же дам тебе денег.

– Хорошо, только деньги сразу, – отрезала Варя. – А вы барыню не обидите? Побожитесь!

– Вот откроешь и получишь деньги. А на барыне твоей я намерен жениться. Соображаешь? Будешь у меня доверенной прислугой!

* * *

Арина тихо плакала, сидя на диване. В гостиную вошла Глафира.

– Барыня, чего стряслось-то? – поинтересовалась она. – Мужчина тот, пожилой, вышел от вас сам не свой.

– Ох, Глаша, Вася пропал…

Глафира сначала не поняла: что за Вася такой? События развивались слишком бурно и она была не в курсе.

– Какой?

– Брюнет, который «цыган»… – пояснила Арина.

– Господи, барыня, да когда ж вы поспели-то? – Глафира осеклась, понимая, что спрашивает слишком много.

– Позавчера… – Арина всхлипнула. – Помнишь, я гулять ушла? Вот мы встретились на Егерском пруду, гуляли до вечера, потом ужинали в трактире. Он меня до дома довез, а потом…

Барыня разрыдалась в голос.

– А потом? – дожимала Глаша.

– Он меня поцеловал.

– И все? – разочаровалась Глаша.

Арина высморкалась и закивала.

– Нечего плакать, найдем вашего рисовальщика. Надо подумать…

– Глаша, иди в зал к посетителям, наверное, уж народу полно…

– Иду, барыня…

* * *

Варвара, доморощенный филер, быстрым шагом добралась до дома свахи, благо, что не далеко, в ближайшем переулке. Она дернула за шнурок на двери, зазвонил колокольчик.

Дарья Дмитриевна, открыла сама, вся всклокоченная, видать только с постели.

– А, Варя, прошу, заходи. Расскажешь чего?

– Ох, Дарья Дмитриевна, да еще сколько. Пока вы тут спите… – начала тараторить горничная, сваха ее перебила.

– Во-первых, не сплю, а отдыхаю, больно ноги опухли от постоянной суеты. Во-вторых, а ты мне тогда на что? Ежели я везде сама поспевать должна?

– Вот я толкую, Дарья Дмитриевна. Особа-то наша, видать, овдовела и, замуж не выходя.

– Ты, Варя, чего плетешь-то? – сваха округлила глаза.

– Побожусь, что подслушала разговор барыни: пропал ее кавалер-то, совсем пропал – два дня к отцу не является. С того самого момента как домой ее из трактира привез, так и сгинул бедолага.