Игра любви - Картленд Барбара

Бенита не произнесла ни слова с того момента, как они отъехали от часовни.

Граф Инчестер подумал, что следовало бы сообщить ей, что они подъезжают к дому, но не смог заставить себя заговорить.

Он направил лошадей к воротам из кованого железа, которые давно следовало бы покрасить.

Бричка миновала два домика, которые так обветшали, что едва ли годились для жилья. Затем проехала по дороге, по обеим сторонам которой раскинули ветви старые дубы.

Сквозь фату Бенита впервые взглянула на Инч-Холл. Почему-то она ожидала увидеть огромное безобразное здание, наводящее ужас.

К ее изумлению, дом графа скорее напоминал волшебный дворец. Это был чудесный образец итальянской архитектуры времен правления Елизаветы.

Изящные линии здания четко рисовались на фоне неба.

Во множестве окон мерцал свет.

Перед домом раскинулось озеро, через которое шел каменный мост.

Увидев свет в окнах, граф был поражен едва ли не больше Бениты. У него мелькнула страшная мысль, что в доме пожар.

Но затем он понял, что просто почти в каждой комнате зажжены свечи.

Граф не мог понять, кто посмел распоряжаться в его отсутствие. Вчера рано утром, когда он уезжал в Лондон, в доме оставались только его камердинер и супружеская пара, которая служила еще отцу графа.

Эти слуги были очень стары, но граф никак не мог найти подходящего домика, где бы они могли спокойно доживать свои дни.

Для этих стариков граф все еще был «молодой господин Гас».

Они звали его так еще тогда, когда он ковылял к ним на кухню за сладостями, которые они приберегали специально для него.

Но ни они, ни камердинер Хокинс не стали бы зажигать все эти свечи, и граф недоумевал, кто бы это мог сделать? Скорее всего это было еще одно распоряжение Растуса Груна.

«Интересно, чего еще мне от него ждать?» – мрачно подумал граф, оскорбленный вторжением в дом человека, который принудил его жениться на своей дочери. Однако он заставил себя думать, что все это делается для того, чтобы порадовать эту женщину, которая молча сидела позади него, не поднимая фаты с лица.

«Мне просто необходимо взглянуть на нее!» – думал Инчестер про себя и решил, что подходящий момент настанет, когда он будет помогать ей выйти из экипажа.

Граф остановил лошадей у главного входа.

Ступени, ведущие в дом, покрывал красный ковер. Не успел граф опомниться, грум, приехавший вместе с ними, подошел к лошадям, а два лакея помогли новобрачной выйти из экипажа.

Пока граф вылезал из брички, его жена уже поднялась по лестнице.

Ему ничего не оставалось, как последовать за ней.

Возле парадной двери его встретил человек средних лет в форме дворецкого.

– Добро пожаловать домой, милорд! Позвольте мне от имени всех слуг и от себя лично принести вашей светлости наши искренние поздравления! – Он поклонился.

Граф изумленно смотрел на незнакомца.

– Кто вы? – спросил он.

– Я Болтон, ваш дворецкий, милорд, и я надеюсь, что ваша светлость будете мной довольны. Я служил дворецким у последнего герцога Камберлендского до самой смерти его светлости.

Герцог Камберлендский был одним из богатейших людей Англии.

Работать в его доме – для любого из слуг это было отличной рекомендацией.

Поскольку граф онемел от изумления, Болтон продолжал:

– В гостиной подано шампанское, милорд, и мы постарались сделать все, что было в наших силах, чтобы вашей светлости было удобно.

Несколько запоздало граф поискал глазами свою жену, но, пока они с Болтоном разговаривали, лакей проводил ее наверх, где на последней ступеньке стояла женщина в черном.

Граф догадался, что, как бы невероятно это ни показалось, но у него теперь есть экономка.

Тем временем фигура, завернутая в меха, свернула направо по коридору. Последний раз сверкнула бриллиантовая диадема, и женщина скрылась.

Болтон распахнул дверь в гостиную.

Как загипнотизированный граф вошел в комнату, которой не пользовался со времени возвращения из Франции.

Это была любимая комната его матери.

Граф с болью бросил взгляд на опустевшие стены, где когда-то висели зеркала в золотых оправах.

Не хватало и нескольких картин, которые не относились к майорату и поэтому могли быть проданы на аукционе.

К искреннему изумлению графа, все люстры в гостиной были зажжены, а на полу в огромных вазах стояли цветы.

В вычищенном камине пылал огонь.

Болтон подошел к столику в углу.