Я так хочу - Клейпас Лиза

«Я покорнейше прошу Вашей милости в этом вопросе, – писал Эндрю, – поскольку Ваше присутствие может принести графу покой в его последние часы. Мой экипаж отвезет Вас в поместье, если Вы пожелаете приехать… а если же нет, я понимаю и уважаю Ваше решение.

Ваш слуга…»

И он подписался «Эндрю», с неприличной и все же трогательной фамильярностью, выдающей его растерянность. Или, возможно, выдающей его чувства к ней.

– Мисс Харгрэйвз? – пробормотал одетый в ливрею лакей, очевидно, проинформированный о том, что она может поехать с ними. – Отвезти вас в поместье Рочестеров?

– Да, – тут же отозвалась Каролина. – Мне понадобится насколько минут, чтобы собраться. Со мной поедет горничная.

– Да, мисс.

Каролина погрузилась в мысли об Эндрю, а экипаж тем временем катился к Рочестер Холлу в Бакингемшире, где граф предпочел провести свои последние дни. Хотя Каролина никогда не видела этого места, Эндрю описывал его ей. Рочестеры владели пятнадцатью сотнями акров земли, включающими местную деревушку, леса, окружающие ее, и несколько самых плодородных фермерских угодий в Англии. Они были пожалованы семье Генрихом II в двенадцатом веке, сказал Эндрю, а затем язвительно заметил, что благородное и древнее наследие семьи скоро перейдет к настоящему негодяю. Каролина понимала, что Эндрю совсем не чувствовал себя достойным титула и обязанностей, которые унаследует. Она испытывала мучительное желание его успокоить, как-то найти способ убедить его в том, что он гораздо лучший человек, чем он сам считал себя.

В душевном смятении Каролина сосредоточенно уставилась на пейзаж за окном, земли, покрытые лесами и виноградниками, деревни с множеством домиков из камня, собранного в Чилтернских холмах. Наконец, они подъехали к огромному зданию Рочестер Холла, построенного из медового камня и серого песчаника в средневековом стиле. Центральные ворота позволяли экипажам попасть во внутренний двор.

Лакей проводил Каролину в главный зал, большой, продуваемый и украшенный неяркими гобеленами. Рочестер Холл когда-то был крепостью, его крыша была усеяна амбразурами и бойницами, окна были узкими и длинными, чтобы лучники могли защищать здание. Теперь это было просто холодное, огромное жилище, которому, казалось, чрезвычайно требовалась женская рука, чтобы смягчить это место и сделать его более уютным.

– Мисс Харгрэйвз.

Глубокий голос Эндрю прокатился эхом по гладким стенам из песчаника, пока он приближался к ней.

Она почувствовала радостный трепет, когда он подошел и взял ее за руки. Жар его пальцев проник сквозь ее перчатки, пока он крепко сжимал ее ладони.

– Каро, – тихо сказал он, и кивком приказал лакею их оставить.

Она пристально посмотрела на него. Эмоции его держались под строгим контролем… было невозможно прочесть его мысли под ничего не выражающей маской лица. Но она как-то почувствовала страдание, которое он пытался спрятать.

– Как прошла поездка? – спросил он, все еще удерживая ее руки. – Надеюсь, вы чувствовали себя не слишком плохо.

Каролина слабо улыбнулась, поняв, что он вспомнил, о том, что во время долгих поездок ее тошнит.

– Нет, со мной все было в абсолютном порядке. Я смотрела в окно всю дорогу.

– Спасибо за то, что приехали, – пробормотал он. – Я бы не стал винить вас, если бы вы отказались. Одному Богу известно, зачем Рочестер посылал за вами – это просто какая-то его прихоть, которую он не желает объяснять…

– Я рада, что я здесь, – мягко перебила она. – Не ради него, ради вас. Находиться здесь в качестве вашего друга, вашего…

Голос ее затих, она, замявшись, подыскивала подходящее слово.

Ее растерянность вызвала у Эндрю мимолетную улыбку, и его синие глаза неожиданно стали ласковыми.

– Дорогого маленького друга, – прошептал он, поднося к губам ее затянутую в перчатку руку.

Какое-то чувство вскипало внутри нее, необыкновенный глубокий восторг, который, словно, наполнил ее грудь и горло сладким теплом. Счастье от того, что она нужна ему, что он желает ее, было почти невозможно вынести.

Каролина взглянула на массивную дубовую лестницу, ведущую на второй этаж, ее резные перила отбрасывали длинные, неровные тени на стены главного зала. Какое похожее на пещеру, неуютное место для маленького мальчика, подумала она. Эндрю рассказывал ей, что его мать умерла через несколько недель после его рождения. Он провел свое детство здесь, во власти своего отца, чье сердце было таким же теплым и мягким, как кусок льда.