Невеста разбойника - Картленд Барбара

Белая туника, заправленная в узкие красные брюки с голубыми лампасами по бокам, была украшена медалями.

Большинство из них наверняка украдены, с ехидной усмешкой подумала Илена.

Он мог, конечно, получить медаль за участие в греческой кампании, но никакое другое государство не стало бы награждать бандита, грабителя и разбойника своими орденами.

И это еще больше убедило ее в том, что он не заслуживающий доверия жулик, готовый на все ради личной выгоды.

И это человек, за которого она совсем скоро выйдет замуж!

Человек, который держит на прицеле не только ее, но и всю ее страну!

В течение нескольких секунд они молча смотрели друг на друга.

Наконец генерал произнес:

— Мои комплименты, ваше княжеское высочество. Должен сказать, вы смотритесь гораздо привлекательнее в женском обличье, чем когда разыгрываете из себя мальчишку.

— Я никого не разыгрываю и не пытаюсь быть тем, кем на самом деле не являюсь, — огрызнулась Илена.

Уловив неприкрытую ярость в ее голосе генерал чуть заметно улыбнулся, уголки его губ немного приподнялись.

Илене захотелось со всей силы ударить его.

— Вы что, действительно намерены пройти через весь этот фарс? — надменно спросила она.

— Это не фарс, — ответил генерал. — Я думаю, нам обоим предстоит очень тяжелое испытание в ближайший час, поэтому, чтобы хоть немного расслабиться, я предлагаю выпить по бокалу шампанского.

Из упрямства Илена хотела отказаться, но в то же время ей было необходимо немного взбодриться.

Только сейчас она вспомнила, что завтракала давным-давно и с тех пор у нее во рту не было ни крошки.

Она даже не взяла с собой ничего в горы — во-первых, совершенно забыла об этом, а во-вторых, в любом случае не собиралась надолго там задерживаться.

В ее задачу входило наблюдение с высоты за долиной и возвращение домой к обеду.

Взвесив все «за» и «против», княжна решила, что падать в обморок глупо и стыдно, и приняла бокал шампанского, предложенного ей генералом.

Она уже была готова сделать глоток, когда он сказал:

— Я думаю, нам стоит поднять тост за нас и нашу страну!

— Мою страну! — поправила его Илена, не в силах сдержаться.

Генерал, тряхнув головой, добавил:

— Она станет моей, как только мы поженимся!

И в этот миг Илена впервые пожалела, что у нее нет старшего брата, который стал бы полноправным наследником после смерти отца.

Как ей хотелось сказать сейчас об этом генералу, оставить его ни с чем и отправить обратно в горы, с которых он спустился, движимый своими грязными, честолюбивыми помыслами!

Неелова были бесполезны.

Илена выпила шампанское, и к ней снова вернулась бодрость.

Она чувствовала на себе пристальный взгляд генерала, но не подняла глаз.

Если он увидит в них ненависть, то будет неусыпно следить за ней или приставит стража.

Опустив на столик пустой бокал, генерал протянул ей руку.

— Пойдем, — сказал он. — Нас ждут, чтобы начать церемонию.

Он шагнул, вперед и поднял занавеску.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Снаружи все изменилось с тех пор, как Илена выходила последний раз.

Над долиной сгущались сумерки, и ночь быстро вступала в свои права — обычное явление для этой части света.

Высоко в небе зажигались звезды, и луна медленно ползла по небосклону.

Как только она доберется до середины неба, прекрасная Бела и остальные горы в округе окунутся в море нежного серебристого света.

Но сейчас все внимание княжны сосредоточилось на толпе, собравшейся в круг.

Ее поразило, что не только мужчины следовали за генералом, — сюда стеклось несметное количество женщин и даже детей.

В честь такого праздника все-были чисто вымыты, опрятно и нарядно одеты.

На темноволосых женских головках красовались венки из полевых цветов и лент.

Многие разбойницы были в национальной одежде.

В центре круга находился импровизированный алтарь, застланный золотой тканью; на нем возвышался крест, горели свечи.

Рядом стоял священник, с длинной редкой бородой, в православном облачении.

На ковре перед алтарем покоились два низких бархатных стула.

К удивлению княжны, толпа замерла в благоговейном молчании, и стало ясно, что для собравшихся вокруг людей эта церемония была такой же священной, как и ритуал, происходящий под сводами церковного храма.