Змея Сатаны - Картленд Барбара

Но теперь она испытывала такую слабость, что, откусив черствый кусочек от оставшегося ломтика, не смогла его проглотить. Повинуясь порыву, она покрошила и этот хлеб и отдала Пирату.

Затем она подошла к кровати, легла и закрыла глаза. Скорее, она была в забытьи, чем дремала, когда раздался легкий стук в дверь и вошла Эмили. Осторожно закрыв за собой дверь, она подбежала к кровати.

– Я принесла вам кое-что поесть, мисс Офелия, – сказала она. – Это немного – сыр и кусочек цыпленка. Я стащила со стола, когда повар не видел.

Офелия была слишком слаба, чтобы пошевелиться, но, осознав, как трудно, наверное, было Эмили помочь ей, она заставила себя сесть.

– Благодарю вас, Эмили, – сказала она. – А как... Пират?

– У меня для него тоже кое-что есть, – гордо сказала Эмили, порывшись в кармане передника и достав оттуда кусок газеты.

Она положила его на пол, и Офелия увидела кучу объедков, собранных, вероятно, с тарелок прислуги после ленча. Собственно, они предназначались для мусорного ящика, однако Пират не привередничал. Он вылизал все до последней крошки и первый раз за много дней начал помахивать хвостом.

– Благодарю вас, Эмили, – сказала Офелия.

– А теперь, съешьте то, что я вам принесла, мисс Офелия. Вы ведь едва живы, вот что я вам скажу.

– Да, я тоже это чувствую, – ответила Офелия.

Чтобы доставить ей удовольствие, она съела маленький кусочек цыпленка и немного сыра, что потребовало от нее немалых усилий; она сумела проглотить все только потому, что Эмили налила ей немного воды.

Первые два дня, когда она сидела на хлебе и воде, она чувствовала ужасный голод и болезненную пустоту внутри. Но потом она ощущала только слабость. Ей было очень трудно глотать хлеб, который слуги приносили ей по утрам и вечерам.

Все это было крайне унизительно, однако Офелию ничего уже не заботило. Больше всего ее тревожил Пират и то, что мачеха нарочно била его, чтобы причинить ей страдания.

– Я больше... не могу есть... – сказала она Эмили.

Оставалось совсем немного сыра, чуть больше кусочка, который обычно кладут в мышеловку.

Эмили взяла его, как если бы это была драгоценность, и огляделась, ища, куда его можно спрятать.

– Я вам так благодарна, – сказала Офелия. – Я на всю жизнь запомню эту трапезу.

– Но теперь вам придется заплатить за нее, – сказал резкий голос в дверях.

Обе девушки вздрогнули от ужаса, и Цирцея вошла в комнату.

Граф нашел, что ужин в Карлтон-хаус замечательно удался. Он особенно любил такие именно вечера, когда принц Уэльский бывал в блестящей форме, и беседа с ним делалась занимательной и подстегивающей остроумие.

Никто не мог быть лучшим хозяином и более занимательным собеседником, чем принц, когда он не пил слишком много.

Он был превосходно воспитан и образован, имел безупречный вкус, а кроме того, обладал даром остроумия и так умел изображать людей, что никто не мог с ним сравниться в этом искусстве.

Говорили, что если бы ему пришлось зарабатывать себе на жизнь, то он пользовался бы большим успехом в театре.

Кроме принца там был еще Чарльз Фокс – без сомнения, самый блестящий мозг в парламенте, несмотря на свою маниакальную склонность к игре, не всегда чистой.

Был там еще и лорд Олвенли, известный своей едкостью, и многие другие, каждый из которых обладал особыми качествами, за которые и был приглашен.

Еда была превосходна, вина отличными, и когда принц дал понять, что отправляется на отдых, еще не было полуночи.

Миссис Фитцхерберт, вернувшейся к принцу после его катастрофически неудачного супружества, удалось не только убедить его пить меньше, но и не засиживаться допоздна – врачи настаивали на том, что это вредно для его здоровья.

Можно было не спрашивать Чарльза Фокса, куда он собрался: инстинкт тянул его к игорному столу, где он просиживал до рассвета, проигрывая деньги, которые с трудом ему удавалось наскрести. Многие из друзей говорили графу, что в среднем он терял около пятисот гиней за ночь.

Лорд Олвенли редко мог позволить себе такую роскошь, как карточная игра; он отправлялся к Уайту, где многочисленные приятели собирались за выпивкой, а если были еще не слишком пьяны, то и за игрой.

Еще один из приглашенных предложил графу вместе посетить один из домов удовольствий, процветавших в Сент-Джеймсе.

– Я слышал, что в последние дни появилась новая группа французских киприоток, – сказал он. – Их обязательно нужно навестить. Пойдем вместе, Рейк!