Костер на снегу - Райан Нэн

В тот год были обильные снегопады. Снег, сплошной снег, целое море снега было вокруг дороги, в нем вязли колеса переполненного дилижанса. Когда это случилось, до места назначения оставался день пути. Ничто не предвещало трагедии, и не было никакой возможности ее избежать. Мощный раскат, короткое содрогание — и с горы, набирая скорость, с оглушительным ревом понеслась снежная лавина.

— Боже правый! — только и успел воскликнуть судья Карпентер, инстинктивно привлекая к себе жену.

Натали помнила свой отчаянный крик, когда дилижанс с его живым грузом перевернуло вверх колесами. В одно мгновение, показавшееся бесконечным, ее буквально выдернуло в открытое окно и подбросило высоко в воздух. В памяти навечно застыла картина, которая представилась тогда ее широко раскрытым глазам: дилижанс с пассажирами низвергается с обрыва в далекую белизну ущелья. Она уже не могла кричать — рот забило снегом.

Снег, сплошной снег. Целое море снега. Ослепительная белизна перед глазами. Ничего, кроме снега.

Натали очнулась и увидела совсем рядом лапу снежного барса. Но вместо того, чтобы ступать по земле, лапа болталась в воздухе. Подняв ошеломленный взгляд, она обнаружила, что лапа барса — это амулет, висевший на кожаном шнурке на шее человека. Выше скалились в ухмылке зубы, а еще выше угольями сверкали черные глаза. Лицо было широкое, безобразное, сплошь в морщинах.

Натали толкнули, бросив на спину. Рука была удивительно сильна для человека столь немолодого.

— Не бойся, Костер На Снегу! — по-английски сказал индеец, мотнув длинными седыми космами так, что они на миг закрыли грубые черты его лица. — Ты среди друзей.

Это окончательно убедило Натали в том, что у нее горячечный бред. Она закрыла глаза и позволила себе провалиться в беспамятство. Однако позже, когда она снова очнулась, ей явилось то же безобразное видение. Правда, теперь при нем была совсем молоденькая девушка, черноволосая, смуглая и очень миловидная. В ее больших глазах светилось сострадание.

— Родители?.. — прошептала Натали, и девушка смущенно отвела взгляд.

— Мертвы, — ответил старик.

Натали тихо, беспомощно заплакала, и тогда ее резко, почти грубо подхватили с застланного мехами ложа и прижали к рубахе из оленьей кожи, к теплым пластинам ожерелья. Старик покачивал ее, как дитя, пока она не выплакалась, а потом бесцеремонно отер широкой ладонью ее мокрые щеки.

— Мое имя — Метака, — заговорила девушка. — А это Тахома, мой дед и всеми почитаемый шаман. Наше племя называется капоте-юте. — Взгляд ее потянулся к растрепанной рыжей гриве Натали. — А тебя мы будем звать Костер На Снегу — так ты была названа, когда моему деду явилось видение.

— Маниту предсказал твое появление, — подтвердил старик, и его низкий глубокий голос далеким громом прокатился внутри необъятной грудной клетки, отдавшись в теле Натали, которую он все еще держал, баюкая. — Высшее божество приказало мне подняться на перевал, что за Красной горой, укрыться в пещере у Медвежьего ручья и ждать, когда вспыхнет костер на снегу. Он не сказал, когда это случится, но я понял сам, услышав, как сходит лавина. — Объясняя, он не сводил с Натали пристального взгляда черных глаз, в котором было что-то гипнотическое. — Шаман должен беспрекословно повиноваться приказам Маниту, поэтому я ждал в пещере долго, два Солнца. Снег валил, и слой его на склонах становился все тяжелее, пока не простерлась невидимая рука божества и не смахнула его с одной из гор. Белая Смерть пришла и взяла то, что хотела. — Сверкающий взгляд затуманился, стал отрешенным. — Как и было предсказано, я увидел костер на снегу и отправился узнать, кто разжег его. Но это были волосы. Женские волосы, рыжие, как огонь. Тело было погребено под снегом, но одна прядь осталась на виду.

Натали ждала продолжения, однако его не последовало.

— Завтра ты узнаешь остальное, — произнес чистый девичий голосок Метаки. — А сейчас пора отдохнуть.

Растерянная, охваченная горем, но более не испуганная, Натали кивнула в знак согласия, прикрыла покрасневшие от слез глаза и ощутила, как те же сильные руки укладывают ее в мягкие меха.

— Спи, дитя, ниспосланное мне свыше. Спи, дочь, отмеченная самим Маниту. Я буду оберегать тебя до скончания своих дней.

Натали уснула.

Она оставалась в вигваме старого шамана и его внучки Метаки весь конец зимы. Снаружи завывали метели, снег все плотнее укутывал горы, но внутри мехового шатра было тепло и уютно. Тахома, освещенный мигающим огоньком масляной плошки, сидел в мехах, скрестив ноги, и рассказывал Натали древние легенды своего племени.