Жажда - Браун Сандра

С другой стороны, она не могла придумать сносной альтернативы этому плану. По крайней мере, выходя замуж за Джереда, она знала, что делает шаг к достижению цели.

Сейчас вопрос о деньгах казался несущественным, но через два года он станет для нее чрезвычайно важным. Двадцать тысяч долларов – это безбедная жизнь вместо нищеты. Если рассмотреть вопрос с финансовой точки зрения, могла ли она пренебречь такой возможностью?

Но ведь был еще и этот человек, этот мужчина – Джеред Локетт. Нет! Она не будет о нем думать, потому что от этих мыслей туманилось ее сознание, и она не могла рассуждать логично. Как-нибудь они научатся мирно сосуществовать друг с другом. Это будет трудно, но она не будет спешить, она будет идти к своей цели постепенно, шаг за шагом.

Она приняла решение.

Оставшуюся часть дня Лорен провела в своей комнате, пытаясь привести мысли в порядок и успокоиться. Когда пришло время обеда, она сменила блузку и причесалась, заколов волосы туже, чем утром. Холодное мокрое полотенце, которое она приложила к глазам, помогло ей снять припухлость и красноту, теперь незаметно было, что она плакала. Лорен чувствовала себя вполне сносно, но, спускаясь по лестнице, она ощущала болезненные удары сердца.

Когда сели за стол, Оливия объявила, обращаясь к Лорен:

– Свадьба состоится через неделю, если считать с завтрашнего дня. Гостей будет немного, только избранные.

– Очень хорошо, – ответила Лорен.

Джеред к обеду не пришел. Его отсутствие не комментировалось, и причину его невесте не объяснили.

В течение нескольких следующих дней Лорен оказалась в центре лихорадочной деятельности, сопоставимой, может быть, только с жизнью пчелиного улья, и у нее почти не оставалось времени для размышлений. Необходимость участвовать в происходящем заставляла ее отказаться от тщательного анализа своих действий. Гораздо легче было просто отдаться на волю волн. Дни ее были настолько плотно заполнены, что вечером Лорен в полном изнеможении падала в постель, надеясь на быстрое и полное забвение. Но сознание отказывалось повиноваться ей, заставляя снова и снова прокручивать события дня, пока ее воспаленные, горящие лихорадочным блеском глаза сами собой не закрывались и она не проваливалась в беспокойный, тяжелый сон.

Елена и Роза сначала удивились тому, что сеньор Джеред женится на хорошенькой мисс Холбрук. Но скоро и они оказались вовлеченными в бурную деятельность, охваченные всеобщим возбуждением. Они буквально извели Лорен своими заботами, не давая ей ни минуты покоя.

Джеред с холодным равнодушием воспринимал все происходящее, принимая предстоящую свадьбу как неизбежность. Он не старался сделать вид, что испытывает к ней хоть какие-то чувства, но и не выказывал раздражения, которое, как она знала, должен был чувствовать. Встречаясь с Лорен за столом или в других местах, он смотрел на нее так же спокойно, как и на всех остальных. Он был вежлив, но не чрезмерно, разговаривал с ней, когда это было необходимо, но никогда сам разговора не начинал. Возможно, он страстно любил ее или столь же страстно презирал, но его непроницаемое лицо не выдавало никаких чувств.

Оливия сумела подготовиться к свадьбе за ничтожно короткое время. Лорен почти не посвящали в подробности. Ей сообщили только, что свадебная церемония состоится в большой гостиной. После нее для избранных гостей будет устроен прием. На следующий же день после свадьбы Лорен и Джеред отправятся в «Кипойнт», чтобы провести там «медовый месяц».

Несколько раз в день Лорен приходилось примерять туалеты, составляющие ее приданое, на котором Оливия настояла, несмотря на протесты Лорен. Щедрость Оливии объяснялась желанием сделать все так, чтобы не создавать никакой почвы для подозрений, а отнюдь не проснувшейся вдруг материнской привязанностью к Лорен.

Самым известным сплетницам города она поведала историю о том, что родители Лорен не смогут быть на свадьбе, потому что отец ее страдает сердечной болезнью, препятствующей его приезду. Что же касается доброй матери Лорен, то у нее хлопот полон рот, и потому Оливия решила избавить ее от приготовлений к свадьбе дочери.

Швея миссис Гиббонс, которую наняли, чтобы обеспечить Лорен полным гардеробом в невероятно короткий срок, своим поведением ярко демонстрировала реакцию основной массы жителей городка на тот факт, что самый завидный жених Техаса Джеред Локетт наконец попался в сети.

Лорен была изумлена количеством и качеством приготовляемой для нее одежды. Юбки и блузки из самых лучших тканей. Все блузки были отделаны изысканным, тонким, как паутинка, кружевом.

Платья на все случаи жизни и роскошные вечерние туалеты, плащи, пальто, шляпы, перчатки, нижнее белье из тончайшего льна, отделанное голубыми атласными лентами и кружевами. Все эти предметы туалета, находящиеся в разной степени готовности, буквально заполнили комнату. Миссис Гиббонс крутилась вокруг Лорен, как скульптор вокруг создаваемого им шедевра: измеряла, вертела, заставляла нагибаться, тянула, поднимала, закалывала, не переставая нахваливать достоинства той, для кого все это предназначалось.

Лорен стояла с пылающими щеками, а миссис Гиббонс ловко закалывала на ней новую блузку.

– Не слишком ли она прозрачная? – застенчиво спросила Лорен, глядя на свои груди, просвечивавшие сквозь ткань.

Миссис Гиббонс тихонько хихикнула:

– Мистеру Локетту это понравится. У вас красивое тело, мисс Лорен. Увидев вас без одежды, он, возможно, никогда не позволит вам одеться снова!

Такая перспектива напугала Лорен, все еще находившуюся под впечатлением своей реакции на поцелуй Джереда. Она изо всех сил отбивалась от Уильяма, но почему-то совсем не воспротивилась Джереду или, по крайней мере, не сопротивлялась достаточно серьезно. Конечно, их нельзя сравнивать. Уильям, с его отталкивающей внешностью, и красивый, мужественный Джеред… А его глаза…

Нет! Она не будет о нем думать. Он, судя по всему, о ней не думает. Если прежде он упорно разглядывал ее, то теперь столь же старательно игнорировал. И Лорен не могла бы сказать, что тревожило ее больше.

Надо отдать должное Оливии: все приготовления были закончены вовремя. Наряды Лорен были развешаны в ее шкафу, за исключением того, что Елена упаковала для ее отъезда в «Кипойнт».

Роза и помогавшие ей женщины несколько дней готовили и пекли все необходимое для «малого приема». Дом был полон цветами и папоротниками в горшках. Как Оливия ухитрилась доставить их из Остина свежими, осталось для невесты загадкой. В день своей свадьбы Лорен наблюдала рассвет из окна той самой комнаты на втором этаже, откуда всего несколько недель назад смотрела на траурный кортеж, следующий за гробом Бена Локетта.